К Байкальску вместе с грязью подползает беда

Начнем, потом «мясо нарастим»

Однако соль проблемы не только в поиске технологии, но и в материальной заинтересованности тех, кто хотел бы участвовать в ликвидации отходов. На этой почве случилась настоящая война между иркутскими учеными, экологами и структурами, которым российское правительство поручило заниматься вопросами БЦБК.

В 2015 году утилизацию хотели начать по проекту дочерней компании Внешэкономбанка «ВЭБ Инжиниринг». Она предлагала технологию омоноличивания шлам-лигнина (шлам-лигнин — осадок от очистки сточных вод комбината, состоит из лигнинных веществ, активного ила, глинозема, полиакриламида, целлюлозного волокна). Ярыми противниками проекта были ученые Лимнологического института СО РАН, в частности его тогдашний директор Михаил Грачев. Он критиковал беспощадно. В «ВЭБ Инжиниринге» считали, что таким образом ученые отвоевывали право на реализацию своего проекта и на получение государственного финансирования.

В адрес представителей института до сих пор поступают упреки в том, что они намеренно «топили» проект «ВЭБ Инжиниринга». Хотя он и не прошел экологическую экспертизу, иркутских ученых не назначили главными по решению проблемы. Новым оператором ликвидации отходов БЦБК российское правительство определило холдинг «Росгеология». Вместе с ИРНИТУ он откорректировал проект омоноличивания. 13 ноября его представили общественности на публичных слушаниях в Байкальске.

Разработчики предложили комбинацию из двух технологий. Часть отходов они планируют превратить в монолит, смешав их с песчано-гравийной смесью или мраморизованным известняком, а также золой, гипсом и мелкодисперсным диоксидом кремния. Полученную твердую массу поместят обратно в карты-накопители. Обещают, что слой будет прочным и выдержит малоэтажную застройку. Карты закроют рекультивационным слоем, земли уйдут в хозяйственный оборот, например под аграрные нужды. В ближайшее время технологию должны запатентовать.

Ее принципиальное отличие от метода, предложенного «ВЭБ Инжинирингом», в том, что не используется известь, которая обладает повышенной щелочностью. При ее применении готовый продукт получился бы токсичным, объясняет руководитель инновационно-технического центра ИРНИТУ Виктор Кондратьев. У предыдущего проекта был и другой нюанс: та технология омоноличивания принадлежит немецкой компании-разработчику, значит, пришлось бы делать отчисления за использование интеллектуальной собственности.

Другую часть отходов специалисты ИРНИТУ и Росгеологии предлагают подвергнуть термолизу. Суть технологии заключается в разложении лигнина под воздействием температур. В результате образуются активированный уголь — его направят на очистку надшламовых вод, и синтетическая нефть — она пойдет на переработку новых порций шлам-лигнина. Получится замкнутый цикл. Сейчас по этой технологии в стране перерабатывают твердые бытовые отходы и резинотехнические изделия.

В Росгеологии честно говорят, что не могут дать стопроцентной гарантии эффективности методов, хотя опытные испытания проходили и дали положительный результат. А вот как методики поведут себя на больших объемах отходов, предугадать сложно.

— Поэтому мы предлагаем начать работу по базовой технологии, дальше уже «мясо нарастим» новыми технологическими решениями, внесем необходимые корректировки. Предлагаем создать рабочую группу из научных, общественных деятелей, представителей власти. Она займется анализом вновь поступающих предложений, как по технологии перевода лигнина в твердое агрегатное состояние, так и по технологии переработки в другие продукты, — поясняет Виктор Кондратьев. — Мы не боимся корректировок проекта в дальнейшем, то есть при нахождении более оптимальной формы переработки. Мы приглашаем принять участие и не закрываться от нас академические институты. Если проблему политизировать, то можно и до 2020 года проспорить.

Приступать, нельзя затягивать

Именно к этому сроку по поручению президента России должны ликвидировать отходы БЦБК. Однако есть вероятность, что Росгеология попросит продлить его до 2022 года из-за того, что увеличился объем работы. Последние инженерные изыскания показали, что шлам-лигнина в картах-накопителях больше, чем думали.

— Раньше считалось, что всего шесть миллионов тонн отходов: два миллиона тонн шлам-лигнина, два миллиона — воды, два миллиона — золы. Но на Солзанском полигоне картина следующая: 3,5 миллиона тонн шлам-лигнина, миллион тонн воды и миллион тонн золы. То есть шлам-лигнина оказалось чуть ли не в два раза больше, — говорит Виктор Кондратьев. — Считалось, что восьмая и десятая карты почти пустые, но они, наоборот, оказались почти полными.

Кроме того, необходимо решать сопутствующие проблемы. В частности, вопросы селезащиты, ликвидации накопленных подземных загрязнений и твердых бытовых отходов, оставшихся от комбината, нейтрализации щелокосодержащей жидкости.

— Так что к концу 2022 года, если не затягивать со стартом, проблема будет решена, — полагает Виктор Кондратьев.

Затягивать со стартом уже нельзя. Поскольку за накопителями никто не следит и не откачивает из них воду, карты переполнены.

— При серьезном землетрясении возможно разрушение дамб. Карты нависают над поселком Солзан. Эта многотонная масса отходов находится в непосредственной близости от людей, — объясняет представитель ИРНИТУ.

— Ситуация критична, — подтверждает глава Байкальска Василий Темгеневский. — Гидротехнические сооружения переполнены. Начнут размываться карты — получим экологическую катастрофу на берегу Байкала.

Мы все умрем?

Пойдет ли на сотрудничество с Росгеологией Лимнологический институт, пока непонятно. На публичных слушаниях его директор Андрей Федотов был настроен критично. Изучив материалы, он пришел к выводу, что разработчики проекта сами не понимают, что предлагают.

— Гипса в два раза меньше, чем других ингредиентов. Ну не может по законам химии и физики то, что в два раза меньше, связать то, чего в два раза больше. Если пересчитать: требуется омонолитить один миллион 151 тысячу 248 метров кубических шлам-лигнина, а вот того, что должно связать и омонолитить, плюхнут всего лишь 678 тысяч метров кубических. Но там (в накопителях. — Прим. ред.) 90 % воды. Это что, монолит будет? Это разбавление будет. То есть вы в водичку налили того, что в два раза меньше, песочка своего, — высказался Андрей Федотов. — Про технологию пиролиза я вообще молчу. Брать технологию, которая делается по резине, и говорить, что резина такая же составляющая, как и шлам-лигнин, и получится технический углерод? Что получится, нефть из опилок? Какая нефть? Из опилок спирт получается!

Заведующий лабораторией биогеохимии Лимнологического института Александр Сутурин убежден, что в первую очередь необходимо заняться селезащитой полигона с отходами, а потом выбирать технологии утилизации шлам-лигнина. Но прежде чем применять, их нужно испытать в промышленном масштабе.

— Жила-была бабка у самого моря. Она купила себе мочало, эта песня хороша, начинай сначала. Сначала говорили, потом два года кирпичики делали (проект омоноличивания. — Прим. ред.), теперь опять кирпичи показываем, — от ученого досталось и «ВЭБ Инжинирингу», и Росгеологии, и властям за то, что все делают долго и несерьезно. — 20 октября этого года в журнале с тиражом 700 тысяч во Франции была статья, в которой написано: Байкал — пятая часть мировых запасов воды, этой воде угрожает Байкальский комбинат, Путин много кричит, выступает везде, но ничего не делается, кроме все новых и новых проектов на кражу денег.

Не нашел проект поддержки и у бывшего эколога БЦБК Николая Алдохина. По его словам, разработчики не учли, что в содержимом накопителей есть сероводород. Он подсчитал: если в картах находится 3,5 миллиона тонн шлам-лигнина, то нужно перерабатывать 400 кубометров в час, чтобы уложиться в срок.

При таких объемах произойдет мощный выход сероводорода.

— Если учитывать, что он тяжелее воздуха, то будет располагаться в приземном двухметровом слое. Мы получим 12 тысяч квадратных километров воздуха, загрязненного свыше ПДК. Это весь южный Байкал будет «хорошо» пахнуть, — предупредил эксперт. — Сероводород в концентрации 100 миллиграммов на литр — это токсичный, смертельно опасный газ, при этой концентрации один вздох может вызвать паралич дыхания, смерть человека. Так вот в суточном выбросе будет около миллиона кубометров такого газа.

По словам Николая Алдохина, ввиду своей тяжести сероводород будет сползать по рельефу и перекрывать автомобильную трассу, Транссибирскую магистраль и накрывать поселок Солзан.

— Этого мы хотим? — задал он вопрос. — Дальше. Этот газ в концентрации 0,4 % и выше является взрывоопасным. Поэтому при том количестве, которое будет в сутки образовываться, даже спичку чиркнуть — и вы получите взрыв громадной мощности.

— Представители Иркутскгеофизики (дочернее предприятие Росгеологии. — Прим. ред.) делали трассировку карт в течение двух недель, люди просто на катамаране ходили по картам и вручную шестами измеряли глубины. Как они выжили при такой концентрации сероводорода? — парировал Виктор Кондратьев. — И как там выживают утки? Понятно, что там есть растворенный сероводород, но не надо наводить угрозу, что будут какие-то выбросы. Нет там такого количества. Газ найдет себе дорогу для выхода из этой массы. Но этого же не происходит. Факт? Факт.

По мнению Кондратьева, уже просто нет столько времени, чтобы еще год-два проводить изыскания и все пересчитывать. Тем более что большинство угроз, которые могут быть, предсказуемы.

— На то мы имеем мозг и голову, чтобы предусматривать технологические решения для их нейтрализации, в том числе для защиты персонала, — высказался сотрудник ИРНИТУ.

Но спешка не понравилась представителям межрегиональной экологической организации «Зеленый фронт», которые заявили, что обратятся в Генпрокуратуру в связи с массовыми нарушениями в представленных к обсуждению материалах.

— Нам предоставили для обсуждения лишь часть необходимой документации. Больше всего возмутило то, что так называемый проект оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС) содержит те же не прошедшие госэкспертизу технологии, что фигурировали еще в проекте ООО «ВЭБ Инжиниринг», — заявил председатель организации Сергей Виноградов. — АО «Росгеология», вероятно, не придает значения отрицательному результату их опытного применения и стремится быстрее выйти на освоение миллиардов по госпрограмме. В материалах ОВОС нет ни слова о рисках селевых потоков, которые могут буквально смыть шламохранилища со всем содержимым в Байкал. Не заложено решений на случай сейсмической угрозы.

Экологи высказали претензии к организации слушаний: тех, кто пытался критиковать, необоснованно прерывали модераторы, байкальчан плохо проинформировали о мероприятии, «зал был наполнен тинейджерами, чье понимание остроты проблемы и качества технических решений проекта, очевидно, не отличается глубиной».

Несмотря на то что ожесточенная дискуссия вокруг темы ликвидации отходов БЦБК длится несколько лет, конца и края ей не видно. Судьба у нового проекта пока вырисовывается неоднозначная, ведь слушания показали: невзирая на критичность ситуации, профессиональное сообщество еще повоюет. Тем не менее 1 декабря проект должны отдать на экологическую экспертизу.

Если говорить о том, во сколько обойдется ликвидация отходов злополучного предприятия, то речь идет о шести миллиардах рублей. 79 % должны профинансировать из федерального бюджета, 21 % предстоит обеспечить Иркутской области из регионального. Если проект допустят до реализации, работу получат почти 500 жителей Байкальска и Слюдянского района.

Светлана Латынина, ИА «Иркутск онлайн»