Фролиха, волшебное озеро на севере Байкала

Международной организации «Большая Байкальская тропа» в этом году исполняется 10 лет, глобальная ее цель — построить тропу вокруг всего озера, причем тропу не просто удобную и безопасную, но и экологическую, то есть такую, которая не повредила бы экосистеме Байкала. Отличительная особенность проекта — почти во всех «заездах» на Байкал участвуют иностранцы. Каждое лето проводится несколько таких проектов в разных местах Байкала, например, на севере, близ озера Фролиха, тропу строят уже несколько лет.

Когда-то на этом участке тропы было непроходимое болото, сейчас там проложены гати (мостики), сделаны широкие ступени, засыпанные гравием. Более подробно о работе на проекте рассказала иркутянка Даша Филиппова, которая посвятила этому большому и важному делу свой августовский отпуск. О том, как строился новый участок тропы длиной в 54 метра, о красотах озера Фролиха, о гонках на шишках с пика Тома, о безумном педантизме иностранцев читайте в нашей статье.

Даватчан, красная реликтовая рыба

— Про Большую Байкальскую тропу я впервые услышала года три назад, но тогда у меня было другое занятие на лето, возможность принять участие в проекте все откладывалась и откладывалась. Но затем я услышала про волшебное озеро Фролиха ледникового происхождения и поняла, что обязательно должна там побывать. Позже я узнала и про Аяю, это огромная бухта на Байкале, добираться до которой нужно на катере. Что касается Фролихи, то это озеро безумных красот, которые просто не описать словами. Одна из его особенностей — там водится красная реликтовая рыба даватчан, которую запрещено вылавливать. Ни в Байкале, ни в местных реках и озерах красной рыбы нет, и есть теория, что икру этой рыбы на лапках занесли птицы, так рыба и размножилась на Фролихе. И единственный человек, которому позволено вылавливать даватчана в определенное время года, это местный егерь. Это у него даже прописано в должностных обязанностях.

Путь Даши и семи других волонтеров к месту работы лежал через Северобайкальск, куда поезд из Иркутска идет около полутора суток. В бригаде волонтеров было четверо иностранцев: двое мужчин из Канады, один из Квебека, другой из Ванкувера, оба очень колоритные; женщина средних лет из Швейцарии, очень обстоятельная и рассудительная; и уроженец Лондона, который последние три года живет и преподает в Санкт-Петербурге.

Из иркутян была сама Даша, волонтер Сергей и переводчик Ольга, а также уроженцы Краснодарского края Вероника и Игорь. Отряд волонтеров поступил «в распоряжение» бригадиров Ани Грицук и Игоря Шевцова. Во многом тон всей экспедиции задавали именно эти ребята, яркие, волевые, интересные, с ними увлекательно было вести самые разнообразные дискуссии у вечернего костра.

— Из Северобайкальска нас минут за 30—40 довезли до Нижнеангарска, где посадили в «Ярославец», и мы часа три шли на этом катере. Когда начали подходить к бухте Аяя, буквально у всех захватило дух от этой потрясающей красоты — бухта, врезанная в берег, песчаный пляж, зелень заказника. До лагеря нам пришлось делать две ходки, потому что у каждого с собой было много вещей. Это не только палатки, еда, но и инструменты — лопаты, кирки, паласки, лоперсы, я много новых слов узнала в этой экспедиции, — улыбается Даша. — Семь километров с рюкзаками было идти довольно тяжело, поэтому в первый день мы не работали. В лагере мы жили в палатках, но под навесом было организовано место для костра, стояли два обеденных стола, и мы даже парились в походной бане по-черному.

Разбить камни в гравий

— Лагерь мы поставили на самом озере, а работа наша была ровно в середине тропы, там, где на нее выходит ручей, размывая ее. Каждый день до тропы мы шли 3,5 километра, возвращались в лагерь на обед и после опять уходили работать. В общей сложности мы работали три часа до обеда и три часа после, а за день проходили по 14 километров. Строительство тропы — это действительно физически тяжелый труд, мы изрядно выматывались. В конце концов, я нашла себе несложную работу — вытачивала колышки. А вот мальчишкам приходилось кувалдой разбивать камни в гравий, — продолжает Даша.

Волонтерская работа — это не только работа, за которую не платят деньги. В данном случае это еще и тот проект, за участие в котором волонтерам надо платить, а не только оплачивать дорогу. И если у россиян здесь часто возникают вопросы, например: «Неужели ты едешь за сотни километров, чтобы бесплатно поработать?», то в менталитете иностранцев волонтерская работа заложена изначально. Многие жители Европы и Америки путешествуют по миру с волонтерскими проектами. И у них даже не возникает вопроса «Для чего это все нужно делать?». Например, швейцарка Романа принимала участие во многих мировых проектах, в том числе и в странах Латинской Америки, но Байкал ей запомнится надолго. Как она сама потом признавалась: «Байкал дает непередаваемые ощущения, кто здесь не был и не прочувствовал эту энергетику, тот этого не поймет».

В результате в августе восемь волонтеров сделали участок Большой Байкальской тропы
протяженностью в 54 метра. Рулетки с собой у ребят не было, поэтому бригадиры замеряли работу ручкой от кирки, ее стандартный размер — 90 сантиметров.

Северный Байкал — это само спокойствие

Конечно, кроме работы по строительству тропы, у ребят была возможность поближе познакомиться с этим волшебным местом. И север Байкала отличается не только природой/

— Это необъяснимо, но для меня ярко разнятся все культовые места Байкала — по энергетике, по ощущениям. Например, ощущение Ольхона несравнимо с ощущением Аяи. Словами это не передать, это надо прочувствовать глазами, кожей, обонянием, шестым чувством, в конце концов. Северный Байкал — это само спокойствие, и меня всегда почему-то тянуло в эти места. А самое банальное и очевидное — меня поразила теплота воды. Вода на севере Байкала теплее, чем в Малом Море. А вода в озере Фролиха — чуть-чуть прохладнее северобайкальской.

Сначала я не представляла себе масштабов Фролихи, из нашего лагеря было видно только кусочек озера, потом оказалось, что оно огромное и необъятное. Я старалась утром сразу залезать в озеро, вообще очень люблю купаться, ну и в принципе начало дня очень много значит, верно? Было очень приятно начинать день с купания в озере. Купались мы и после обеда, и вечером. Озеро на участке близ нашего лагеря было словно заточено в ущелье, и когда плывешь на спине, видишь эту красоту, то возникает полное ощущение сказки.

У нас было два выходных дня, в один из них мы ходили на водопады, случайно обнаруженные пару лет назад. Нас до места забросили на катамаране, тогда-то я и удивилась, какого размера Фролиха на самом деле. Еще раз повторюсь — озеро безумно красиво, когда едешь по нему, то внутри все обрывается от этой красоты, от воды, напоминающей шелковую ткань, от играющей на воде ряби. Водопады тоже были потрясающие, один метров семь высотой, тут же течет горная река, и от ледяного дыхания этой воды тоже забирало дух. По огромным камням ты забираешься наверх минут 40, и понимаешь, что если по реке будешь вниз спускаться, то спустишься минуты за две, но не факт, что живым. Так мы поднялись ко второму водопаду, там уже вовсю начиналась брусника, а голубика уже отцветала. Иркутяне рвали ее и пригоршнями ели, а люди из средней России и иностранцы смотрели на нас с удивлением: «Что это вы едите?» Шишки были еще зеленые, но уже нормального размера. И ты весь перепачкаешься в смоле, но все равно вкусно. За нами должен был вернуться на катамаране егерь, мы часа два его прождали, и иностранцам это сильно не нравилось, они не понимали, что такое Россия.

Гонки на шишках — это не для иностранцев

Вот это разность менталитетов все 13 дней проекта давала о себе знать. Очень показателен в этом плане следующий случай.

— Нам сложно с ними было, ведь иностранцы — безумные педанты, им надо, чтобы все было точно и размеренно. Самый яркий пример: как только мы пришли на озеро, то наш бригадир Аня стала рассказывать правила жизни на Фролихе. В озере посуду нельзя было мыть, чтобы остатки пищи в него не попадали. Она объяснила нам: «Посуду мыть в тазике, затем выливать воду под дерево». Тут иностранцы задали вопрос, который никому из русских просто в голову бы не пришел: «Под какое дерево выливать воду?». Это при том, что лагерь стоит в лесу. Мы долго смеялись. Когда мы полезли на скальник, то они возмущались, что нам не дали каски. Хотя при полете с этого скальника никого и никогда не спасла бы каска.

Еще одно небольшое приключение выпало на долю волонтеров как раз по пути на этот скальник.

— На середине подъема очень легко свернуть не за то дерево, что мы и сделали. Так мы подошли к телу скальника, к огромному курумнику, к валунам, что было довольно опасно. После возмущения на предмет отсутствия касок началось другое недовольство: «Аня, почему не посмотреть в карту?» Хотя это было бессмысленно — вот Байкал, вот какой-то камушек торчит возле озера и это наш скальник, какая карта? Мы продолжили ползти по лесу, дошли до пика Тома, откуда нам открылся потрясающий вид. Наш лагерь казался крошечной синей точкой, речушка бежала как ниточка, мы принялись кричать послания товарищам, оставшимся в лагере, но, конечно, никто нас не услышал. Аня нам говорила: «Как только вы увидите эту местность с высоты, у вас сразу отпадут все вопросы, зачем я туда тащился». Так и оказалось. Спуск был очень забавным — мы садились на корточки, подгонялись руками и скатывались с горки на шишках, поднимая огромный столб пыли. Это было очень смешно, важно было правильно выставить ногу и руку, ведь мы съезжали с нормальной такой скоростью. И гонки на шишках — это точно не для иностранцев.

Напоследок ребят свозили в Хакусы, на знаменитые горячие источники. Это место показалось оплотом цивилизации, где даже была сотовая связь! Здесь можно было прогуляться по аллее романтиков и аллее мечтателей. Вода в самой горячей ванне была 56 градусов, большинство людей, просто опуская в нее ноги, орут, но кое-кто отваживается и купаться. Есть и другие ванны, чуть прохладнее, радоновая ванна и даже горячая река — ручеек метра два шириной. Уже в Иркутске швейцарка Романа делилась своими впечатлениями от поездки и от страны в целом: it’s just about Magic of Russia. Все получалось невероятным образом (помните про дерево и воду для посуды?), но получалось. И такое может быть только в России.

Анна Крымова. Фото предоставлено участниками волонтерского проекта