Поскольку это первый пост в моем блоге на irk.ru, то следует кратко представиться. Я, Владимир Симиненко, с 1987 по 2012 годы занимался журналистикой и менеджментом в газетах.
В разное время был главным редактором, издателем газет «Номер один», «Пятница», «Копейка», «Все объявления Иркутска». Последние три года занимаюсь интернет-проектом «Иркипедия» (irkipedia.ru).
Работа с этим сайтом заключается в основном в сборе и систематизации разнообразных сведений из различных сфер прошлого и настоящего Иркутской области. Сродни это занятиям библиотекаря или архивариуса (не говоря уже о журналистике).
Поэтому и имеет этот блог такое название: «Иркутский архивариус», т.е. тот, кто ищет документы, артефакты прошлого, хранит их.
Этот поиск приведет нас, надеюсь, к открытиям, ибо самое интересное в жизни подчас не где-то далеко, в экзотических краях, а рядом, «за околицей».
Я буду публиковать найденные мной в диссертациях ученых и газетах, мемуарах и социальных сетях, книгах и блогах занимательные и любопытные факты, рисунки и фотографии. В обмене комментариями об опубликованном мы будем вспоминать и находить не менее интересное.
Это будут сведения не только по истории, но и по географии, природе, экономике Приангарья и Байкала. Это краеведческий блог в самом широком понимании краеведения.
Ну и, чтобы не сводить первый пост к декларации намерений, дам одну фотографию и один отрывок из мемуаров.
Снимок включен в альбом по строительству моста имени В. И. Ленина через Ангару, он же - Старый мост, ныне – Глазковский (альбом впервые опубликован на сайте nature.baikal.ru). Идет укладка арматуры на правобережной эстакаде моста. За строительными лесами - здания на улице Пятой армии.
Воспоминание известного геолога Владимира Борисовича Мазура:
«Жили мы в центре Иркутска. Дом располагался очень выгодно, рядом был колхозный рынок, где до войны, после войны и даже во время войны можно было приобрести продукты не по карточкам, а купить за наличные. Во время затянувшейся войны рядом с этим продуктовым, или колхозным, рынком (базаром) появилась так называемая барахолка, где можно было что-то продать или поменять на продукты. Рядом находилась баня, а в то время, естественно, ни о каких благополучиях по части коммунальных услуг не было и речи. Все удобства, так сказать, были во дворе или рядом.
… Близость нашего дома к рынку, как я говорил, была одним из преимуществ, но одновременно проявлялась и негативная сторона этой близости, потому что двумя крупными криминальными, по нынешним понятиям, точками в Иркутске были вокзал и центральный рынок. Здесь концентрировались различные уголовные элементы, вполне возможно и люди, избегавшие призыва в Красную Армию. Они скрывались на этом рынке, занимались перепродажей, перекупкой различных вещей, и такое соседство было весьма неблагополучным.
Наверное, месяца через три-четыре после начала войны, когда уже определилось достаточно четко, что легкой победы не будет, и немцы рвались уже к Москве, вышло постановление о том, что на восток дальше станции Байкал Иркутской области по Восточно-Сибирской железной дороге без специальных пропусков проезд был запрещен (на Улан-Удэ, на Читу, до Дальнего Востока). Ясно, не все это знали, и большое количество людей, добираясь до Иркутска или до станции Байкал, оседали в нашем городе. И надо сказать, что оседали не лучшие люди.
Серьезная криминальная обстановка иркутян, естественно, настораживала, так как надлежащей борьбы с этими элементами не было. Большинство мужчин было на фронте, и это соседство нам, конечно, внушало определенное беспокойство. Здесь, наверное, сыграло свою роль что, многие наши ребята, конечно не моего возраста, а ребятишки 12–15–16 лет и допризывного возраста – во всяком случае, половина из них – занимались всякими уголовными делами, немножко подворовывали, подторговывали, и создалась у них как бы своя община.
Даже во время войны, я помню, поскольку любил песни, слушал в их исполнении и полублатные, и хорошие песни, а блатные – только под гитару. Вся эта компания после своих удачных дел собиралась напротив нас – в доме на углу улицы Дзержинского и 5-ой Красноармейской (ныне – Богдана Хмельницкого – ред.). Там был большой двор, жило много татар. Сходки они там устраивали с песнопениями и различными рассказами о своих „подвигах“. Вместе с тем такое окружение в какой-то степени являлось броней и защитой населения – как говорится, у себя в доме не воруют. За все время войны ни у нас, ни у наших соседей ничего не пропадало, ничего не похищалось.
Налицо роль этого щита из уголовных элементов, оберегавшего семьи, которые проживали в этом околотке. От улицы Литвинова в сторону 1-ой Красноармейской, ближе к Ангаре, у нас были добрые отношения с ребятами, а за улицей Литвинова, в сторону Декабрьских событий была своя группировка. Группировка Красноармейских улиц позволяла спокойно в ходить школу. Естественно, драки между нами, ребятишками-школьниками были, но они случались, так сказать, из молодецких побуждений, а не из-за раздела ворованного или бесхозного барахла и еды».
Мазур В.Б. Маршруты жизни
