Льюис – самый северный из Гебридских островов архипелага, расположенного у западных берегов Шотландии. Эти острова мало посещаемы туристами. Рыболовство, овцы, шерстяные твиды, торфяники. Вот с торфяников все и началось в книге Питера Мэя «Человек с острова Льюис». Судя по количеству отзывов, это очень популярный роман. Он не воспринимается как детектив. Просто роман с тайной, которая раскрывается по ходу повествования.
«Резка торфа – неотъемлемая часть жизни острова. Семьи, соседи, дети – все собираются на болоте. Дует легкий юго-западный ветер, он подсушивает траву и прогоняет мошкару… Мужчины нагибаются, и специальные ножи – тараскерр – режут мягкий черный торф на квадратные куски. Земля острова изрыта многими поколениями добытчиков торфа – вокруг окопы глубиной до восемнадцати дюймов. Свежесрезанные брикеты раскладывают вдоль окопов, переворачивая по мере просушки. Через несколько дней добытчики торфа вернутся, чтобы сложить брикеты в треугольные пирамидки, которые ветер будет обдувать со всех сторон. Когда торф окончательно просохнет, его погрузят на тачки и развезут по домам. Брикеты сложат „елочкой“ во дворе, и они будут обогревать людей и помогать им готовить пищу всю следующую зиму».
Так жители Льюиса живут уже много веков. Когда в торфянике нашли мертвеца с ножевыми ранениями и перерезанным горлом, жители острова были шокированы. Здесь больше чем за сто лет произошло всего два убийства. Болотным телам, или болотным людям, может быть и сотня, и даже тысяча лет. Кислотный состав воды, низкая температура и недостаток кислорода способствуют сохранению кожи и внутренних органов. Найденный человек, судя по татуировке с портретом Элвиса Пресли, пролежал где-то лет пятьдесят.
Теперь о героях романа. Старик Тормод. У него болезнь Альцгеймера. Практически он в полном маразме. А ведь он чуть ли не главный персонаж таинственной истории. На острове за какой-то надобностью недавно определяли ДНК жителей. И выявилось, что ДНК трупа и старика совпадают. Когда-то давным-давно его отец погиб в море, мать умерла, и их с братом отправили в приют Дин. Из приюта «сироток» взяли для работы в семью на одном из островов.
«В ту зиму я многое узнал. Например, что есть вещи похуже, чем жизнь в сиротском приюте. Не то чтобы к нам плохо относились, нет. Просто выживание – тяжелый труд. И даже если ты еще ребенок, выживать за тебя никто не будет… У нас были ежедневные обязанности. Мы вставали в темноте, задолго до того, как надо было идти в школу. Поднимались на холм и набирали воду из источника. Еще мы резали водоросли на берегу. Потом Дональд Шеймус продавал их на фабрику по переработке водорослей в Орасай, принадлежащую „Элджинат Индастриз“. Это была тяжелая работа: мы, оскользаясь, согнувшись в три погибели, лазали по черным скалам во время отлива. Тупыми серпами мы отделяли от камней водоросли, а расколотые ракушки резали руки. Кажется, водоросли жгли, а потом использовали пепел как удобрение. Кто-то мне говорил, что из водорослей делают взрывчатку, зубную пасту и даже мороженое. Но я этому не верил. Я же не такой простак, как Питер!
После окота начиналась резка торфа на холме Бейн Шкихан. Мы поднимали слои торфа, а Дональд Шеймус резал его ножом тараскерр. Брикеты он складывал кучками по три. Потом мы время от времени переворачивали их, пока они не высыхали, а после этого собирали в большие плетеные корзины. Пони у нас был один на двоих с соседом, так что иногда корзину приходилось нести на спине.
Потом приходила пора заготавливать сено. Мы срезали его вручную серпом, вытаскивали самые грубые стебли и оставляли сушиться. Сено надо было переворачивать, трясти и подсушивать, чтобы оно не сгнило в стогах. Все это время мы молились, чтобы продержалась сухая погода. Сено свозили на гумно, там его собирали в брикеты. И только когда гумно наполнялось, Дональд Шеймус был спокоен: зимой будет чем кормить скот.
Вы думаете, что времени на учебу у нас не оставалось? И все же нас с Питером и других детей каждое утро сажали на лодку, потом – на автобус и везли в среднюю школу. Она занимала здание из рифленого железа на перекрестке Далибурга. В четверти мили по той же дороге располагался техникум. Но я ездил в школу только до того случая на Новый год. После него Шеймус отказался пускать меня, и Питеру пришлось ездить одному. Дональд Шеймус и Мэри-Энн были неплохими людьми, но любви в них не было. Я знаю, что других „сироток“ обижали и били. Нам в этом плане повезло».
Тем не менее, они выжили, подросли. Старший «сиротка» (так их называли) полюбил девочку Кейт, тоже из приюта. Но нелепый и трагический случай, произошедший еще в Дине, перекроил их жизнь.
Выяснять, какое отношение к болотному человеку имеет несчастный Тормод, стал Фин, родившийся на острове, полжизни проработавший в Глазго полицейским. Потеряв сына и жену, Фин вернулся домой. Когда-то он оставил на Льюисе свою любовь Маршели. Женщина была дочерью Тормода. Она боялась, что ее отец, возможно, убийца.
Вскоре выяснилось, что Тормод – не настоящее имя старика. Шаг за шагом они разматывали клубок жизни отца Маршали. Почему он взял другое имя? Кто же тот убитый родственник, если старик появился на острове один? Благодаря архиву Тормода Фину удалось найти девочку Кейт из Дина. Кейт стала знаменитой актрисой, а Тормод всю жизнь собирал статьи и заметки о ней. Что же произошло с ними на берегу? Пожилая женщина оживила картину пятидесятилетней давности. Только теперь Маршали узнала имя отца и имя брата отца.
«Фин внимательно смотрел на лицо Кейт. По глазам было видно: она мысленно вернулась в прошлое и действительно сидит сейчас среди камней и травы, глядя на то, что происходит внизу, на пляже.
– Я видела четыре силуэта. Вначале было непонятно, кто это и что они там делают. А потом лунный свет пробился сквозь тучи и осветил пляж. Я не знаю, как смогла не закричать.
– Они стояли у самой воды, – продолжала Кейт. – Питер был раздет. Его руки связали за спиной и щиколотки тоже связали. С шеи свисала веревка. Двое молодых людей тянули за эту веревку и волокли его по песку. Через пару ярдов они останавливались и пинали его, пока он не встанет. Потом снова волокли, пока не упадет. Джонни тоже там был. Сначала я не могла понять, почему он ничего не делает. Потом увидела, что руки у него связаны, и ноги тоже. Между щиколотками оставили восемнадцать дюймов веревки, чтобы он не мог убежать. Джонни ковылял за этими парнями и умолял их остановиться. Его голос заглушал все остальные.
Потом тот, что был сзади, провел ножом по горлу Питера. Одно короткое движение – и из его шеи брызнула кровь. Джонни стоял на коленях в воде и кричал. Питер тоже стоял на коленях, с запрокинутой головой, пока жизнь не покинула его. Это случилось быстро. Его отпустили, и он упал в воду, лицом вниз. Даже отсюда я видела, что пена на волнах стала малиновой. Убийцы Питера повернулись и ушли, как будто ничего не было…»
Джонни привезли на пляж, надеясь, что он что-то вспомнит. И он вспомнил, только рассказать ничего не мог: фразы не связывались. Он прокручивал давние воспоминания, думая, что это сон.
«Когда впереди уже можно было разглядеть светящееся в темноте море, я выключил двигатель и вышел из фургона. Вокруг не было ни огонька. Я достал из кузова нож тараскерр, который взял у Дональда Шеймуса. Болотная почва мягкая и мокрая, но все равно у меня ушел почти час, чтобы вырыть достаточно глубокую могилу для Питера. Вначале я срезал верхний слой торфа и отложил его в сторону. Потом начал копать и копал, пока не убедился, что тело полностью вытеснит воду, стекавшую в яму. Теперь, когда я все сделаю и верну на место торф, никто не догадается, что здесь копали. Ну, или подумают, что кто-то начал резать торф, а потом раздумал. Я знал: земля очень быстро осядет. Она примет моего брата в объятия и будет держать его вечно.
Когда я закончил копать, я снял с Питера одеяло и осторожно положил брата в могилу. Встал на колени у его головы, поцеловал в лоб и помолился за его душу. Правда, теперь я не был уверен, что Бог действительно есть. Я забросал могилу землей; меня переполняли горе и чувство вины, так что я едва мог держать лопату. Уложив на место последний брикет торфа, я постоял минут десять, ожидая, пока ветер высушит пот. Затем взял окровавленное одеяло и отнес его за болото, к песчаной бухточке среди скал. Там я сел на песок, создавая защиту от ветра, и поджег одеяло. Посидел, глядя, как весело горит костерок, а дым и искры уносит ветер. Это была своего рода символическая кремация: кровь моего брата вернулась в землю».
Кто убил брата Джонни? За что? Отомстил ли он за брата? Настигло ли мщение детей и внуков Джонни? Вот сколько всего еще нужно узнать из книги Питера Мэя «Человек с острова Льюис».
