В пятницу приехала из отпуска и сразу увидела так много новостей об убитых детях в Большеокинске… Рано утром в субботу поехала туда и с удивлением обнаружила, что оказалась первой, кто напрямую пообщался с родителями зверски убитых ребятишек. А ведь так много информации ходит в СМИ об этом страшном событии, об этой семье… Общественность, правоохранительные органы и журналисты, особо не искав, уже, похоже, нашли виноватых в случившемся.
То, что мне удалось узнать на месте, можно будет посмотреть позднее – в разделе «Статьи» на этом сайте. Но я хочу поговорить не о деталях этой страшной трагедии, а о том, как порой мы бываем предвзяты, равнодушны и жестоки по отношению к незнакомым людям, столкнувшимся с неподдельным горем.
Когда я прочитала официальный пресс-релиз Следственного комитета РФ Иркутской области, предела моему негодования не было… Неблагополучная семья, одного ребенка изъяли, остальные шесть остались с пьющими родителями в какой-то глухой деревне… А теперь двоих зверски убили… Да как же так? Почему всех детей у таких ужасных родителей сразу не забрали? – это был первый вопрос.
Когда мы приехали к дому на окраине, где жили мальчики, и пообщались с соседями, сразу стало ясно, что не все так однозначно, и верить заявлениям людей, которые, очевидно никогда в этом поселке не были и семью эту в глаза не видели, попросту не стоит. А увидели мы с фотографом простых деревенских людей, с обычными лицами, не испитыми, а убитыми горем и отчаянием. Уж поверьте, что такое настоящий алкоголик, я знаю и могу отличить лицо пьющего человека от изредка выпивающего. Деревенские, они другие, изображать эмоции на лице не будут, и только когда мы повезли отца на место трагедии, мне стало ясно, что все произошедшее с его детьми он никогда не сможет пережить…
Но эту семью Следственный комитет сразу назвал неблагополучной, мать – злоупотребляющей алкоголем, не работающей (это с 6-ю малолетними детьми на руках надо быть работающей в деревне, где нет работы!). Я хочу заявить, что данные о злоупотреблении спиртным не соответствуют действительности. Надежда не пьет, это я увидела сама лично, и эту информацию подтвердили мне 6 человек – местных жителей, а также, в комментарии для местного телевидения, соседка семьи. Меня ужаснул вал обвинительных новостей в адрес родителей – все скопировали недостоверную информацию СК, при этом переврав возраст детей, дату событий, и даже извратив название поселка… А зачем факты? Приговор-то уже вынесен, виновных-то почти нашли… Мать рассказала мне, что ее, беременную восьмым ребенком, допрашивали в течение всей ночи после того, как тела детей были обнаружены на поле.
- Следователь кричала: «Признавайся, сучка, как убивала детей, а потом твой сожитель вывез их в поле на коне», - рассказала мне возмущенная и шокированная мать.
Женщина потеряла двоих маленьких детей, она знает, какие страшные муки они приняли, с ее слов я теперь тоже это знаю, но не могу позволить себе рассказать об этом ужасе… И вот вместо того, чтобы ее поддержать, утешить, ее мотали по кабинету до утра…По радио крутили днями информацию, что она запойная баба, о пропаже детей сообщила спустя сутки, хотя она искала их до 4 утра вместе с мужем. Ее сейчас обсуждают соседи на каждом углу, и в особенности злы женщины, которые с ней, правда, не знакомы, но уверены, что живет она плохо, и «мужик у нее никакой».
Я не хочу сейчас обсуждать методы работы наших следственных органов, о них, я думаю, все мы наслышаны. Я хочу обсудить их заявление о том, что действиям чиновников, допустивших подобное, будет дана «жесткая оценка». Федеральным СМИ очень уж понравилась эта формулировка, теперь все жаждут дополнительной крови. Хотелось бы узнать, кого именно будут оценивать? Участкового, инспекторов ПДН, органы опеки или местную администрацию? Ах да, еще в комментариях СК грозился дать жесткую оценку действиям этой бедной женщины. Не о педофиле речь ведется, а о матери… А я бы, к примеру, хотела узнать оценку действиям правительства Иркутской области, которое вспоминает о таких вот поселках как Большеокинск, где нет ни работы, ни соцкультбыта, ни надежды на будущее, только когда там убивают детей. Я бы хотела услышать оправдания Управления МВД и Госнаркоконтроля, которые допустили беспредел на территории, усыпанной полями конопли, а также наводненной наркоманами и бывшими зеками. Мне интересна позиция Министерства социального развития, которое за много лет не смогло добиться того, чтобы многодетной семье выделили достойное жилье вместо закопченной халупы царских времен. И, наконец, я хотела бы получить оценку нашей российской действительности, где процветает педофилия, где дети гибнут на каждом шагу, и просвета в этом кошмаре, кажется, не предвидится… Я хочу знать, почему всю ответственность за происходящее с детьми законодатели перекладывают на родителей. Сейчас с них даже берут расписку, что они обязуются сопровождать учеников начальных классов до школы и обратно. А если что-то случается, первыми подозреваемыми становятся родители… И тут же семья становится неблагополучной, порочной… А все остальные – ответственные за нашу безопасность, призванные оберегать нас, заботиться о моральной стороне жизни нашего общества, о его благополучии и благосостоянии – как бы ни при чем… Это не семья неблагополучная, это страна неблагополучная.
Пока мы будем ждать всех этих оценок, я хочу взять на себя смелость и выставить свою оценку своим коллегам. Не люблю обсуждать и осуждать журналистов и представителей пресс-служб, ведь я сама «из них». Но когда люди пишут о событиях такого плана, не побывав на месте, не поговорив как минимум с 3-4 местными жителями, с родителями, даже не позвонив в местную администрацию или полицию, и, сидя в уютном офисе где-нибудь в Иркутске или Москве, начинают судить-рядить, переписывать на свой лад факты, допускать откровенные ошибки, мне становится стыдно и противно.
Я сама иногда бываю тенденциозной, ошибаюсь, но есть вещи, в которых ошибаться нельзя, и в которых, при минимальном проведении стандартной журналистской работы, ошибиться невозможно… И самое неприятное, что объективно нет у журналистов никакой установки на обвинительный тон, какой-то особой редакционной политики, которая бы диктовала, каким образом подавать ту или иную информацию. Просто некоторые коллеги, как и многие рядовые обыватели, привыкли судить людей до вынесения приговора, хоронить еще живых, описывать события, о которых они не имеют представления, они привыкли жить трагедиями, приукрашенными дикими и порой несусветными подробностями, не относящимися к делу, но заштампованными и предполагающими обязательное навешивание ярлыка. Они привыкли быть судьями.
Не так давно я вывела для себя формулу, что же такое журналистика, и решила, что это один из способов утверждения значимости человеческого бытия. Но для некоторых это далеко не так. Подтверждение жестокости, безнравственности, никчемности жизни наши СМИ ищут повсюду… и, к сожалению, всегда находят.
