Уже полгода ходит ко мне мальчик-подросток: просит «что-нибудь покушать». Токсикоман с прозрачными глазами вызывает и жалость, и ужас, и страх, но порцию домашней еды неизменно получает.
Началось это по зиме. Только соберусь я в кой-то век приготовить обед, как он уже тут как тут. На запах он, что ли, тянется… Грязный, страшный, но такой жалостливый. Несу самое лучшее, да побольше, не могу отказать, стыдно дать мало и что-нибудь не то. И, ясное дело, мальчишка к этому привык, стал ходить раз в неделю, потом каждые три дня… Месяц назад я попросила его в резкой форме приходить пореже, хотя бы раз в две недели. Когда об этом узнал муж, в доме случился маленький скандал. К нему подключилась со временем наша родня и знакомые, и я услышала самые противоречивые мнения о том, нужно ли давать милостыню и сострадать тем, кто является, по сути, балластом нашего общества.
Самые расчетливые участники спора сказали, что давать нужно – это зачтется в другой жизни. Самые добрые и умные, что было удивительно, заявили в один голос, что подкармливать детей нельзя ни в коем случае! Они могут залезть в квартиру, навести воров… Давать милостыню запрещает церковь… Подавая этим несчастным, ты продлеваешь жизнь никчемному существу…
Об этом обо всем я и сама думала не раз. Парень нюхает клей, он даже не помнит, кто я такая, просто на рефлексах идет туда, где дают еду… И что же я делаю? Даю ему шанс на бесцельное тупое существование? И куда смотрят социальные службы? Я же плачу налоги, чтобы не видеть такой контингент на улице, у себя в подъезде.
Единственный, кто вопросами в этой и дискуссии не задается, это мой муж. Вот он-то уж главный по пожертвованиям. Дает всем и еду и деньги, кто ни попросит. Город у нас маленький, профессиональных нищих нет. И все те, кто протягивают руку на улице – наши давние знакомые. Самое удивительное, мы даже знаем, что деньги, которые 41-летний отсталый мальчик Андрюха собирает, сидя на картонке в магазине, отнимает его деспотичная мамаша. И все равно даем…
Зачем мы это делаем? Почему у человека есть потребность помогать даже тогда, когда помощь может быть неуместной и способной толкнуть человека на плохой поступок? Ведь давая деньги токсикоману, можно быть на 100% уверенным, что он потратит их на растворитель. Быть может, это такой способ отделаться от людей, которые могли бы быть успешными, но в жертву нашего благополучия, таковыми не стали? Или мы пытаемся взять на себя социальную ответственность за них, потому что понимаем, что наше государство позаботиться не в состоянии? Возможно, нам плевать на все, и мы откупаемся деньгами и едой от назойливого внимания и навязчивых притязаний? А может, нам хочется почувствовать свое превосходство, подавая нуждающемуся, а значит, заведомо зависимому человеку?
Раньше мне казалось, что нищих, униженных и оскорбленных лучше остальных понимают бедные люди. Но неделю назад я случайно увидела, что моего мальчика уже подкармливают соседи по площадке – зажиточные бизнесмены, которые живут довольно закрыто и сами по себе не очень приветливые и хлебосольные. Мне почему-то стало хорошо…
И я уже собралась закончить этот пост рассуждениями о том, что этот мальчик объединил нас с людьми, с которыми, казалось бы, нет ничего общего. А общее все-таки есть – это сострадание и готовность помочь человеку в данную минуту, несмотря на его слабости и пороки и т.д. и т.п. Но перед публикацией решила, как обычно, обсудить тему с мамой. И она неожиданно сказала мне: «Что за чушь ты собралась рассказать людям?! Ты и вправду считаешь, что, давая этому бедолаге еду, помогаешь и сострадаешь ему? Что ты реально сделала, чтобы ему помочь? Ты узнала, где его родители? Почему он скитается по подъездам? Ребенок – не домашнее животное, от которого можно отделаться кормежкой».
Мне стало стыдно. Стыдно до слез. Несмотря на свою способность к рассуждениям и поискам всяческих истин, я не рассмотрела в этой истории самой банальной вещи – не нужно жалеть, нужно помогать. Я пообещала маме, что сделаю все возможное, чтобы помочь этому мальчику. И хотя почти уверена, что удастся сделать немногое, я попытаюсь.
