«Никаких розовых очков»: как работают СМИ Донбасса в условиях СВО

История Татьяны Михайловой, жительницы Донецка, главного редактора «ОплотТВ»

До 4 июня 2014 года я работала в свадебном журнале. Именно в этот день мы закрыли офис, как нам казалось, — ненадолго, месяца на два-три. Это решение пришло после того, как 27 мая увидели из окна над нашим зданием украинские истребители. Мы уже знали, что они «отработали» по жилым домам на окраине города — возле аэропорта. Нам было очень страшно и непонятно: вдруг прилетит и по центру города. Лично я до конца не понимала, что началась настоящая война — настолько была погружена в свою работу: мода, фотосессии, новинки свадебной индустрии, показы… Не до конца оценила масштаб трагедии, которая постигла Украину.

Шоком стали кадры из Киева зимой 2014 года, когда заживо жгли ребят из Беркута. Там были и мои знакомые. Я не могла поверить, что это не постановка. Когда 2 мая произошел пожар в одесском Доме профсоюзов и погибли 48 человек, я все еще надеялась, что это безумие остановится. Истерика была у всех, кто видел это даже с экранов телевизора. Моей дочери тогда было 14 лет, она заканчивала 8-й класс, даже последний звонок решили не отмечать. Все было очень грустно, но не было полного понимания ситуации.

Мои друзья с апреля 2014-го ушли в ополчение — взрослые парни 35-40 лет. А мы все еще продолжали ходить в кафе и рестораны, но уже в пригородах Донецка гибли люди, шла настоящая война.

Другие друзья и коллеги (уже бывшие) уехали на Украину. Первое время еще общались… Я решила остаться — у меня свой дом, коммуникации работали (на удивление). Мне казалось, что если куда-то уедешь — это билет в один конец.

Ребята, которые ушли воевать, приезжали на короткие выходные, по несколько часов говорили о серьезных вещах, а я пыталась переубедить их, что не может быть мясорубки и все это ерунда.

Потом друзья стали гибнуть… Иногда приходили новости о том, что в один день не стало сразу несколько человек из тех, кого знала. В июле в Петровском районе города погибли в своих дворах больше десяти человек — обстрел со стороны Украины. Пока сидела в вынужденном отпуске, было время переосмыслить все происходящее и понять, что произошло на самом деле. Политически мы всегда поддерживали Россию и всегда считали себя русскими. Но не было осознания масштаба того, что происходит.

В августе начала сотрудничать с «Аргументами и Фактами» — всем было интересно, что происходит в Донецке, а большинство местных журналистов уехали. А уже в октябре знакомые позвали работать на телеканал «Оплот», он начал вещание в августе 2014-го. Украинские каналы уехали, бросили абсолютно все: даже документы и технику.

Первый глава ДНР Александр Захарченко (он тогда еще не был главой) стал идейным вдохновителем телеканала «Оплот»: собрал несколько человек, в их числе был и нынешний директор Константин Медяник, у него была своя техника для работы. Первые репортажи делали без комментариев, только съемки города: обстрелы, пустые улицы.

Как раз осенью пришло понимание, что уже никто из уехавших не вернется, а телеканал должен выдавать нормальные новости. Тогда мне и предложили попробовать себя на телевидении. До этого не была знакома с производством телепродукта. Костя спросил: «За какое время вникнешь?» Я сказала: «Две недели». Так и получилось.

Было сложно, страшно, но интересно. Коллектив «Оплота» на тот момент состоял из максимум 30 человек (включая технический персонал). Первым человеком, который показал свое лицо в кадре, стал Рашит Романов, он и сейчас работает с нами — на радио и телевидении. Ведь многие тогда боялись, что вернется власть Украины и расправится с неугодными — боялись светиться.

Было очень много информации, разных человеческих историй, такой подъем патриотизма, силы духа… Мы понимали, что творим историю. Очень много самых проникновенных материалов — именно из того периода.

Сейчас наш канал — это более полутора сотен человек, три радиостанции, два телеканала — один информационный, другой развлекательный. Я на время уходила из «Оплота», но вернулась уже главным редактором в 2022 году.

Сейчас наш коллектив такой же дружный, как и раньше. Много приходится делать иначе, чем девять лет назад, пришли новые люди, многие профессионально выросли, теперь сами готовим кадры. И очень рады, что остались здесь и мы действительно причастны к истории собирания русских земель.

За это время были потери, но и свои радости: я вышла замуж, родила сына в 2017 году. Сейчас садики не работают, и иногда я беру его с собой на работу. Дочь уехала в Москву, потом в Индонезию, она очень натерпелась в первые годы войны. Сказала: «Мама, я хочу хоть молодость прожить в мире». Мы с ней всегда на связи.

К сожалению, мама и свекровь до сих пор находятся на линии фронта — живут в Угледаре. Уже год они прячутся в подвале, но выехать на сторону Украины не могут и не хотят. Мы всех ждем домой.

Официальный сайт телеканала «ОплотТВ» www.telekanal-oplot.tv
Телеграм-канал @oplottv

История Юлии Пурышевой, жительницы Донецка, шеф-редактора телеканала «Юнион»:

Сегодня коллектив телеканала в основном состоит из молодых специалистов. Тех, кто стоял у истоков становления канала в 2014-м, осталось немного — почти все разъехались. Есть среди сотрудников и те, кто вырос на войне. Например, я в начале боевых действий заканчивала 9-й класс. Летом наши города начали обстреливать. Будучи школьниками, мы не понимали, что происходит — почему наша армия стреляет по своим людям.

Все это время были в поселке у родственников, спускались часто в подвал, а то и ночевали там. Но уезжать в Россию или тем более на Украину мыслей не было. Семья решила быть здесь. Дедушка и бабушка пережили оккупацию немцев, прадедушка на заводе делал для фронта снаряды. Наверное, их истории дали мотивацию и стойкость. Если не на фронте, то в тылу нужно было помогать. Меня отговаривали близкие поступать на журналистику, якобы опасно. Но хотелось самой понять, что происходит, увидеть ситуацию изнутри и показать эту правду другим.

На канал я пришла относительно недавно, два года назад, но на практике пришлось уже многое увидеть. Для коллег из России это звучит парадоксально, но в повестке дня темы восстановления жилья, ЖКХ, культуры переплетаются со сводками с фронта, съемками с мест обстрелов, историями раненых. Наши молодые ребята выезжают в прифронтовые районы, вместе с волонтерами доставляют гумпомощь людям.

С началом СВО встал вопрос, как работать дальше, — снаряды прилетали прямо по центру города. Но каждый сделал свой выбор — большинство продолжили бороться на информационном фронте. Свой выбор я могу объяснить так: меня мотивируют мои коллеги и жители республики. Энергетики, врачи, спасатели, которые не бросают свою работу. И мы равняемся на них.

До последнего момента работали в офисе, но обстрел ВСУ перед Новым годом заставил нас уйти в подвал. Первое время работали вообще на удаленке — не могли даже доехать до работы из-за массированных ударов по городу. Записывали новости из дома, на телефон. Перебои связи, интернета, отключения света — но мы справились. А теперь вещаем из нашего убежища — раньше часто спускались туда во время прилетов.

При помощи света и мастерства коллег получился интересный стиль. Картинка зрителю нравится, хотя за этим скрывается много трудностей. Здесь нет отопления, очень пыльно и сыро. Камеры накрыты пыльниками. У ведущего под столом — обогреватель. Но главное, что мы можем выходить в эфир, общаться со зрителем. Теперь здесь даже безопаснее, чем дома.

Добираться до места работы по-прежнему небезопасно. Многие живут в прифронтовых районах. Часто журналисты становятся очевидцами обстрелов не только на съемках, но и по пути домой. Страх, конечно, есть, но мы просто берём и делаем, пробиваем информационную блокаду.

Официальная страница телеканала «Юнион» во «ВКонтакте» @tk_union
Телеграм-канал @TK_Union

История Ильи Малахова, жителя Луганска, шеф-редактора информационной службы «Вести» телеканала «Луганск 24»:

В 2014 году я был рядовым студентом направления теле- и киноискусства, учился в Луганском национальном университете имени Тараса Шевченко (сейчас он называется Луганский государственный педагогический университет). Самым ужасным временем было лето 2014 года — город был в кошмарной блокаде украинских боевиков: транспортная, водная, экономическая блокада. Город был на грани гуманитарной катастрофы. Украинские боевики со всех направлений обстреливали территорию Луганской народной республики. Не было воды, света, мы с семьей даже считали — без света прожили 103 дня. Поначалу было сложно, но человек ко всему привыкает. Город не пал, более того — удалось прорвать блокаду и отогнать украинских боевиков.

В тот момент для многих стало понятно, что это точка невозврата. В первую очередь, ей стали события 2 мая 2014 года в Одессе. Кто-то осознал позже, после авиаудара украинскими боевиками по центру города, в еще тогда здание областной администрации. Это произошло 2 июня 2014 года, и стало еще одной трагической датой для всех луганчан (авиаудар по зданию Луганской областной государственной администрации был нанесён украинскими ВВС. Погибли 8 человек, ещё 28 были ранены. — Прим.ред.).

После того, как блокада была прорвана, врага начали гнать, одновременно началось восстановление мирной жизни. Уже 1 октября мы вернулись к обучению. От группы в 30 с лишним человек осталась половина — кто-то уехал в Россию, вторые перебрались на другую территорию Украины. На третьем курсе я понял, что нужно искать возможность трудоустройства, и пришел в ГТРК ЛНР. Сначала стажировался, затем стал полноценным сотрудником.

Жизнь изменилась в корне, потому что журналистика — интересная профессия. Неоднократно работал и на линии соприкосновения, попадал под артиллерийские обстрелы, приходилось с места съемки ползком выбираться. И на эксгумацию ездили. Жуткие кадры, когда в 40-градусную жару из земли выкапывают тела убитых людей. Ездили на обмен военнопленными, некоторые съемки велись по несколько часов, да что уж там — десятки часов!

Часто спрашивают, почему остался, не уехал? Почему не попробуешь себя на федеральном уровне? А кто будет работать здесь, на малой родине? Трудиться на благо Луганщины? Давайте все уедем отсюда, и что тогда будет? Я считаю, что бросать родину и своих соотечественников тем более в военное время — нельзя. Сегодня кто-то уйдет из журналистского кресла, завтра — с завода, а кто работать будет? Помогать нужно своей родине.

ГТРК ЛНР за эти годы выросла в медиахолдинг, есть веб-ресурсы — телеграм-канал, «Одноклассники», «ВКонтакте», конечно, сам телеканал, пять радиостанций. Сегодня руководство телекомпании максимально вкладывается в модернизацию. Мы перешли в формат 16:9 в HD-качестве, меняем программное обеспечение. Телестудии оснащаются новым оборудованием, запускаются новые программы, форматы, появляются новые лица.

У нас огромный сплоченный коллектив, много молодежи. Я редактором работаю с 2017 года, за этот период состав редакции поменялся уже трижды, и всегда приходят замотивированные ребята с горящими глазами и с пониманием, зачем и для чего нужно работать в журналистике. Средний возраст сотрудников — чуть больше 20 лет, многие выросли и состоялись в условиях военного времени, и им не надо вливаться в контекст, им не нужно что-то разъяснять. Сами понимают, кто есть кто, никаких розовых очков.

Официальный сайт Луганск 24 www.gtrklnr.ru
Страница Луганск 24 во «ВКонтакте» @gtrk.lnr_lugansk24
Телеграм-канал @Lugansk_Live_24

Дарья Васильева, IRK.ru
Фотографии предоставлены героями материала

Дарья Васильева, IRK.ru