О творчестве известного иркутского фотохудожника Александра Князева — в воспоминаниях сына и ученицы

Александр Дмитриевич Князев родился в 1947 году в поселке Залари Иркутской области. Фотографией начал заниматься в детстве в фотокружке дома пионеров в Улан-Удэ, куда семья переехала жить, когда мальчику было шесть лет. Александру повезло с педагогом Леонидом Пшеничниковым, который привил ему любовь к фотографии, показал возможности этого вида искусства.

После переезда в Иркутск Александр поступил на факультет журналистики в Иркутский государственный университет. Еще будучи студентом, в возрасте 25 лет, он организовал свою первую персональную выставку. А в последний год учебы в ИГУ Александр сам занял место преподавателя.

За более чем 30 лет в профессии Александр Князев выставлял свои фотокартины в Иркутске, Москве, Санкт-Петербурге, Париже, Шлезвиге, Линце, Сеуле, Вене, Каннах, Братиславе, Пекине, Нанкине. Александр Дмитриевич был единственным фотографом из Иркутской области, чьи фотографии, посвященные Байкалу, были выставлены в знаменитом Дворце фестивалей и конгрессов в Каннах.

Также он издал несколько фотографических альбомов и книг. Среди них — книга черно-белых фотографий «Память Иркутска», фотоальбомы «Иркутск», «Байкал. Времена года», «Завещанный город», «Ангара — Дочь Байкала»; последний альбом получил диплом Русского географического общества за поднятие экологической темы.

Работы Александра Князева получали награды многих престижных конкурсов, в том числе «Интерпресс-фото», World Press Photo.

Ярослав Князев, сын Александра Дмитриевича

Папа черпал вдохновение во всем, что его окружало, но главной его страстью был, конечно, Иркутск. Он бесконечно любил деревянную архитектуру, улицы, людей. Иркутск стал для папы родным городом. Ему удивительным образом удавалось через, казалось бы, незначительные детали показать свой взгляд на наш город.

Александр Князев: «Я попал в Иркутск, будучи в зрелом возрасте. У меня было незамысловатое по тем временам фотографическое оборудование. Старый Иркутск меня сразу захватил, особенно предмостная площадь. Я почувствовал этот город, я его понял, и я его снимал всегда. Даже потом, когда стал заниматься со студентами, на съёмки их водил в старый город. Для меня это судьба, моя биография». (Из интервью ВСП)

Папин Иркутск — это в первую очередь любовь к деревянной архитектуре и тоска по ее исчезновению.

Александр Князев: «Меня не покидает ощущение, что сейчас живёт последнее поколение иркутян, которое видит настоящий старый город во фрагментах. Значительная часть деревянных шедевров просто-напросто исчезла. Вторжение не лучших архитектурных сооружений в иркутскую среду, к сожалению, делает своё дело. Иркутские „деревяшки“ оттесняются, уходят, исчезают… С этим смириться мне трудно». (Из интервью ВСП)

Папа несколько раз в год ездил на Байкал. Летом мы бывали на озере всей семьей. Папа пешком обходил все сопки, будто в первый раз исследуя местность. Он любил путешествовать по озеру на байдарке. Бывало, переворачивался, топил аппаратуру, потом как-то ее доставал, приходил весь мокрый — мама была в ужасе каждый раз. Отец воспринимал Байкал как некое магическое явление. Помню, как-то он сказал: «Ученые спорят, сколько Байкалу миллионов лет, сорок или сорок пять. А мне все равно. Ясно, что перед нами вечность. Он был до нас и будет после».

Папа много путешествовал со своими выставками по Европе и странам Азии. Естественно, там он и снимал. Это была отдельная тематика в его творчестве. Например, есть потрясающая серия «Окна Земли».

Александр Князев: «У меня есть проект „Окна земли“, над которым я еще работаю. Дело в том, что когда в первый раз я оказался за рубежом, в Болгарии, почему то начал вглядываться в окна и понял, что мир состоит из них. Окна — это лица людей, живущих в этом пространстве. Они несут образ человеческой культуры и устройства жизни определенного места. И каждый раз, выезжая куда-либо, я снимал в основном только окна — в Польше, Китае, Франции, Германии, Испании и других странах». (Из интервью газете «Областная»)

Я помню момент, когда папа перешел на цифровой фотоаппарат. В его мастерской всегда было много разной аппаратуры, стояла огромная ванная с красными лампами, на столах была разложена пленочная аппаратура. Когда появились первые цифровые аппараты, он попросил друга из Америки, чтобы тот привез ему цифровой Canon. После этого он просто не щадя выгреб всю свою студию, избавился от всего, что там было, и обустроил себе кабинет со столом и компьютером. И погрузился в цифровую фотографию.

К слову, папа всегда любил технический прогресс, он один из первых освоил художественный фотомонтаж, объединяя несколько снимков в единую композицию. А когда появился фотошоп, наши книжные полки сразу же наполнились обучающими пособиями. Он активно участвовал в спорах, насколько корректно фотографу пользоваться фотошопом.

Александр Князев: «Сейчас многие любят спорить: обработка в фотошопе — хорошо это или плохо? На это у меня есть единственный неоспоримый аргумент. Вот топор — хорош он или плох? Всё зависит от того, что вы с ним будете делать. Можете баню срубить, а можете бабушку убить и стать героем романа Достоевского. Фотошоп — это инструмент, причем достаточно сложный». (Из интервью ВСП)

Папа был довольно замкнутым, невероятно собранным и временами очень категоричным в своих суждениях. Все переживания он всегда держал в себе. Однако именно эти качества, как мне кажется, и помогли ему выстоять в сложные советские времена, когда от фотографов требовали снимать то, что нужно, а не то, что хочется.

Александр Князев: «Я человек суровый, гневливый. Детей моих спросите, как я врезать могу хорошо. Когда я снимаю, ко мне просто нельзя подходить, когда я готовлюсь к выставке, шевелить меня тоже нельзя. Слава Богу, мы с женой уже много лет вместе, и она очень хорошо меня чувствует, помогает много, и я благодарен Алене за это». (Из интервью «Иркипедии»)

У нас большая семья, кроме меня — еще два брата. Мама занималась нами, а деньги зарабатывал папа. Заработок был непостоянным, но мы никогда ни в чем не нуждались. Я думаю, это все благодаря его характеру и желанию достичь своей цели. Уже сейчас, став взрослым, понимаю, как непросто ему все-таки было.

Александр Князев: «Я по природе человек здоровый, но мне по жизни требуется гораздо больше денег, чем я могу заработать. С недавнего времени многое изменилось, социум стал достаточно богат, люди отрешились от забот элементарного пропитания, обращаются к роскоши, стремятся достойно украсить свое жилище, покупают живопись и фотографии. Ну а раньше я порой, чтобы моя семья не бедствовала, снимал юбилеи воров в законе. Сегодня стал бы это делать лишь из художественного любопытства. Снять бы снял, а деньги не взял бы». (Из интервью «Иркипедии»)

При всей его прямолинейности и жесткости у него было много друзей, которые обращались к нему за советом. Однажды его день рождения мы отмечали в течение двух дней, гости шли с утра до вечера. Он всегда говорил только то, что думал, даже если знал, что может задеть собеседника, но на него не обижались, настолько был высок его авторитет.

Под конец жизни, последние лет пять, он стал гораздо меньше фотографировать. Он занялся тем, что решил привести в порядок и систематизировать все свои фотографии — а это тысячи снимков. Он выпустил еще несколько книг.

Александр Князев: «Я очень много и плотно работал в течение своей жизни. Сейчас осталось только упаковать отснятый материал и оставить его потомкам. По моему убеждению, фотография живет ровно столько, сколько на неё смотрят человеческие глаза. Когда они отвернутся, жизнь фотографии закончится. Я бы не хотел, чтобы это случилось с моими работами, поэтому и пытаюсь превратить их в книги». (Из интервью журналу «Кулуары»)

Вот одна из последних «Сад моей памяти» — воспоминания об известных людях, которых он фотографировал. Все они так или иначе внесли свой вклад в культуру и политику. Со многими из них папа подружился. Среди героев книги — поэт Булат Окуджава, писатель Александр Вампилов, Далай-лама, поэт Давид Самойлов, актер Виталий Венгер.

А это фотография Святослава Рихтера (показывает). Снимок выдающегося пианиста папа сделал во время концерта, который проходил в иркутский филармонии. Съемка была запрещена, но он умудрился как-то пронести камеру, штатив и даже вспышку. В момент, когда Рихтер сел за пианино и уже собирался начать играть, папа нажал на кнопку фотоаппарата. Вспышка осветила зал, и пианист повернулся к залу лицом, на котором застыло удивление. Папу, естественно, вывели из зала, но вот кадр он успел сделать.

В подростковом возрасте у меня были напряженные отношения с отцом. Когда я поступил в университет и взялся за ум, мы стали друзьями. Я никогда не хотел повторять его путь, но, так или иначе, шел по его стопам. Так, например, я каким-то просто фантастическим образом попал в детскую парусную секцию, не зная на тот момент, что и папа в молодости ходил под парусом. Я, как и он, окончил факультет журналистики, хотя, если честно, всегда мечтал стать юристом. Кстати, папа был против журналистики, считая несерьезной эту профессию.

А потом я занялся фотографией — у меня было несколько выставок в университете, а на старших курсах даже организовали с папой совместную. Чуть позднее вместе издали фотоальбом. Изначально папа настороженно относился к моему увлечению фотографией, даже скептически. Но со временем потихонечку стал вкладывать в меня свои знания, за что я ему безмерно благодарен.

Папа был невероятно харизматичным человеком, любил внимание, часто выступал на публике, по телевизору. Он говорил, что известность доставляет ему удовольствие, открывая перед ним любые двери. Но чем старше становился, тем больше замыкался в себе, в доме, в семье и в своем саду. А последние полтора года, когда болезнь стала прогрессировать, он почти уже и не выходил из дома — рядом были только мы, его семья, и несколько самых близких друзей.

Александр Князев: «Самое здравое понимание счастья дал еще Пушкин: „На свете счастья нет, а есть покой и воля“. Дайте мне волю веровать, творить и волю быть цельным человеком, волю быть в ладу с миром. И дайте мне возможность сосредоточенного покоя, в котором я бы многое прозрел, — в мире, в себе, в близких людях. Все, пожалуй». (Из интервью «Иркипедии»)

5 февраля откроется выставка, которую мы с Мариной Свининой подготовили к 40 дням папы. Все работы, которые будут выставлены, по большей части папа напечатал сам в фотолаборатории под красным светом и увеличителями. Мы нашли их в больших, пыльных папках и достойно оформили.

Марина Свинина, фотохудожник и ученица Александра Князева

Александр окончил ИГУ, отделение журналистики. Для него годы в университете были очень значимыми в плане становления как фотографа. Ему, как в свое время Вампилову и Распутину, очень повезло с мощным окружением: он учился с талантливейшими людьми, которые оказали на него определенное влияние. На 4-м курсе он организовал свою первую персональную выставку, с которой у меня в закромах остались его фотографии — пожелтевшие, с толстым слоем клея.

Моя первая встреча с Александром Князевым состоялась в конце 70-х годов. Я только окончила школу, увлекалась фотографией — снимала на старенький фотоаппарат «Смена». Александр тогда работал в ТЮЗе и параллельно вел занятия по фотографии на факультете общественных профессий в ИСХИ. Я попросила общего знакомого представить меня Александру Князеву, так как считала его талантливейшим фотографом своего времени.

Вот мы пришли к Александру в мастерскую. Помню огромную комнату с душевыми поддонами в качестве ванночек, большой увеличитель, и я дрожащими руками протягиваю ему свои фотографии. Он очень сдержанно отнесся к моим работам, но и плохого ничего не сказал. Конечно, десятилетия спустя, вспоминая фотографии, с которыми я к нему пришла, удивлена, что он вообще стал со мной разговаривать (смеется).

Александр предложил мне присоединиться к его студентам в ИСХИ, и я стала посещать занятия. Именно благодаря знакомству с ним я стала фотографом. Ведь к тому времени я уже вышла замуж, у меня родился первый ребенок, на подходе был второй, и я была близка к тому, чтобы бросить свое увлечение и посвятить себя семье.

— Ты не можешь уйти, у тебя ведь только стало получаться, — однажды сказал он мне. И я осталась.

В 1983-1987 годах я была штатным фотографом ТЮЗа, там у меня была своя лаборатория. В 1987 году Александр уехал из Иркутска на год или два к родителям, его мама сильно болела. После ее смерти он вернулся в Иркутск и занял мое место штатного фотографа в ТЮЗе. А я устроилась на работу в краеведческий музей на Карла Маркса. Так как в его мастерской не было сушки, он регулярно приходил с мокрыми фотографиями ко мне. Помню, он каждый раз подолгу рассматривал мои снимки, а однажды сказал: «Пора делать выставку».

Свою первую выставку я готовила больше месяца. А Александр приходил мне помогать резать стекло и ДСП для рам — в белоснежном костюме и в длинном галстуке. Эти бесценные для меня воспоминания я буду беречь до конца жизни.

В отличие от людей с политизированным сознанием, Александр перестал делить город на то, что можно фотографировать – и что нельзя. Так, он один из первых стал снимать храмы. А ведь раньше, до 80-х годов, даже стоять рядом с церквями с фотоаппаратом в руках было опасно. За это тебя могли забрать в органы или комсомольскую организацию и пропесочить за то, что занимаешься не тем. А он не боялся. И город преобразился на его фотографиях.

Александр каждый год снимал Парад Победы на 9 мая. Делал он это в память об отце, который ушел из жизни вскоре после окончания войны. Уже через три года он знал всех ветеранов, которые приходили на парад в Иркутске, в лицо, а они узнавали его. И своих учеников он приучил также снимать этот день. Фотограф Володя Гуляев продолжает эту традицию до сих пор.

Александр Князев смело использовал широкоформатный объектив, который позволял захватывать больше пространства. И все увидели Иркутск с несколько другого ракурса. Знаете, был открыточный Иркутск, город-натюрморт, а он показал Иркутск таким, каким он его видит. По пальцам можно пересчитать фотохудожников, которые смогли найти свой ракурс на пространство и город. А он смог.

Его фотокартины всегда отличались искренней пронзительностью. Он вдохновил многих фотографов на то, чтобы те остались в профессии, и всегда снимал не для славы и известности, а просто потому, что хотел поделиться своим взглядом на окружающий мир.

Беседовала Анастасия Маркова, IRK.ru
Фото из семейного архива Ярослава Князева

Беседовала Анастасия Маркова, IRK.ru