«После 12-часовой комы я проснулся и пошел дальше торчать». Репортаж из реабилитационного центра

Реабилитационный центр находится недалеко от города, на территории бывшего пионерского лагеря, но вот добраться туда без машины практически невозможно. Проезжаем пост ГИБДД, едем по Качугскому тракту и сворачиваем направо, дальше, между дачных домиков — и прямиком в лес. Отделение рассчитано на 25 человек, но сейчас здесь живет только 15: из-за пандемии центр просто не может принять большее количество пациентов. Проживание здесь, как и сама программа реабилитации, бесплатные. Пациенты берут на себя только расходы на питание.

Возле ворот нас встречает руководитель подразделения Ефим Миненок. По словам Ефима Сергеевича, задача центра заключается в том, чтобы человек, обратившийся к ним за помощью, смог избавиться от зависимости и жить полноценной жизнью без употребления наркотиков. Но создать условия для реабилитации наркоманов в городе практически нереально. «Поэтому место, которое нам выделили, очень подходит для размещения центра», — поясняет он.

Когда мы зашли в ворота, собаки встретили нас громким лаем. Территория, огороженная забором, большая, но значительная ее часть не используется — старые деревянные корпуса разбросаны тут и там. Мы идем вверх по тропинке к дому, где живут постояльцы центра. Там находятся административные помещения, жилые комнаты и кухня со столовой.

Под нужды центра приспособлено несколько бывших корпусов лагеря; все строения ветхие. Душевые находятся в отдельном доме, где, кстати, есть баня, тренажерный зал и небольшой бассейн — но помещение нуждается в ремонте, и там очень холодно, используют его только летом.

На территории центра есть своя котельная, обеспечивающая дома горячей водой и отоплением. Но зимой все же приходится дополнительно топить печь. А за питьевой водой ребята ходят на родник.

Помимо основного корпуса, еще есть летний дом, в котором могут оставаться пациенты после реабилитации до тех пор, пока не найдут работу. Но зимой его не используют, так как в здании нет даже печного отопления.

На территории находятся столярная мастерская и гараж, в котором обучают навыкам автослесаря. У реабилитационного центра есть и своей огород с большой теплицей — все лето участники центра выращивают овощи и зелень, самостоятельно ухаживая за посадками. «Эффективная трудовая реабилитация — часть программы адаптации. Освоение новой профессии и ощущение своей полезности помогает наркоманам изменить свою жизнь и справиться с зависимостью», — рассказывает Ефим Сергеевич.

Заходим внутрь жилого корпуса. В небольшом неотапливаемом коридорчике, так называемом тамбуре, стоит большой стол для настольного тенниса, на веревке сушатся вещи. В дверях появляются два парня лет 19 в теплых телогрейках и с лопатами в руках — видимо, идут убирать снег. С опаской взглянув на меня, они поспешили выйти на улицу.

В доме пахнет выпечкой и кашей. В столовой стоит большой деревянный стол, на нем женщина и два парня расставляют посуду.

— Через полчаса садимся завтракать, присоединитесь к нам? — спрашивает меня Ефим Сергеевич и продолжает: — А я вам пока экскурсию по дому проведу.

Слева три комнаты — спальни. В помещениях ничего лишнего, все только самое необходимое. В женской комнате стоят несколько двухэтажных кроватей, тумбочки и небольшой шкаф, на открытых полках которого лежит косметика, стоят баночки с кремами. Сейчас на реабилитации находятся две девушки, 18 и 19 лет. Они здесь недавно, их путь к выздоровлению только начался.

Еще две комнаты отведены для парней — одна на первом, другая — на втором этаже. Обстановка такая же: кровати, тумбочки и шкафы. На полках лежат личные вещи и книги. Вижу «Черновик» Сергея Лукьяненко, «Духовной жаждой томим» Екатерины Савиной.

Как рассказал Ефим, по статистике, среди мужчин в разы больше наркоманов и алкоголиков, чем среди женщин, а потому чаще именно они оказываются в стенах центра. Средний срок реабилитации — шесть месяцев. Бывает, задерживаются здесь и на год. Кто-то уходит раньше с полной уверенностью, что здоров, а потом возвращается — потому что сорвался. Истории разные.

На стене висит расписание на каждый день, режим. Подъем в 7:00, зарядка, обязательно — обливание холодной водой, завтрак, уборка дома, терапия, обед, лекции и так далее. Отбой в 23:00. Вся жизнь находящихся здесь людей расписана по часам.

— В центре мы создали условия, похожие на обычную жизнь. И это не случайно. Важно, чтобы зависимый научился нести ответственность за свою жизнь. А к этому можно прийти через труд и воспитание ответственности.

Всего за пять лет (с 2015 по 2019 годы) в этом подразделении помощь получили 250 человек. 25% — это девушки, остальные — парни.

Каждый участник реабилитации должен строго соблюдать внутренний распорядок дня, действующий в центре, а также придерживаться установленных правил. Например, здесь запрещено проявлять агрессию. Хотя, признается Ефим, редко, но бывают небольшие потасовки. «Когда человек попадает в новую для него среду, свой страх неизвестного он маскирует агрессивным поведением», — поясняет он.

Чаще всего наркоманами становятся те, кто вырос в дисфункциональных (проблемных) семьях, в которых мама с папой живут плохо, часто ругаются, дерутся, употребляют алкоголь, наркотики. Но есть и выходцы из вполне благополучных семей. Как правило, это те, кому родители с раннего детства покупали лучшие игрушки, дали блестящее образование, купили квартиру, потом машину и даже во взрослой жизни продолжают помогать деньгами.

— Наркомания, как болезнь, поражает всех без разбора — людей как из благополучных, так и из неблагополучных семей. Просто в семьях, в которых все хорошо и все есть, наркоманы более успешно скрывают свою зависимость и проблему. Бывает, что внешне семья состоятельная и уважаемая, но внутри нее происходят страшные вещи. У таких людей есть деньги, а значит, больше возможностей откупиться, заплатить, договориться.

— А дети в вашем центре проходят реабилитацию? — спрашиваю я.

— К нам обращаются родители детей-наркоманов, которым, бывает, еще и не исполнилось 17 лет. Но они могут проходить лечение только в дневном стационаре при непосредственном участии и присутствии одного из родителей. Мы работаем не только с ребенком, а больше и плотнее именно с семьей.

Огромную роль в выздоровлении играют консультанты по химической зависимости. В центре их шесть. Курирует работу специалистов начальник отдела социальной реабилитации Игорь Валерьевич. По профессии он психолог, здесь работает около года. И он бывший наркоман. «У меня у самого в прошлом были проблемы с наркотиками, я прошел свой путь к выздоровлению, а сейчас я здесь, чтобы помочь другим», — присоединяется он к нашей беседе.

Наркомания — это семейное заболевание, и зачастую родственникам больного также нужна помощь.

Время завтракать. За столом уже все собрались. Многие из присутствующих совсем не похожи на наркоманов, да еще и с десятилетним стажем, которые всего несколько месяцев назад шли на воровство и обман, чтобы купить очередную дозу.

Одна из девушек, Ольга, поставила передо мной тарелку с кашей и горячее какао. Я взяла кружку, чтобы немного согреться, так как в доме очень холодно.

— Мы еще не топили печь, поэтому здесь прохладно, — пояснила Ольга и села рядом.

— Вы давно здесь находитесь? — обращаюсь к ней.

— Полгода. Но я здесь уже второй раз, — немного подумав, отвечает она. — Первый раз приехала с сильнейшим психическим расстройством, и меня отправили на лечение в психдиспансер, а потом снова вернулась в центр.

Ольге на вид лет 19. Светлые волосы аккуратно собраны в хвост, говорит она быстро и громко. Девушка росла в неполной семье: родители развелись, когда ей было всего шесть лет. С тех пор жила то у мамы, то у папы, то у дедушки, то у бабушки. В 13 лет стала употреблять наркотики, а уже в 15 лет съехалась с парнем. Девушка окончила музыкальную школу, танцевала в одном из ансамблей Иркутска и мечтала выступать на сцене.

Пациенты в центре находятся в полной изоляции от внешнего мира. Родственники или друзья могут встретиться с ними только по согласованию с директором учреждения.

— Меня взяли танцовщицей в шоу-балет. Знаете, есть такие, которые не по саунам ездят, а настоящие постановки ставят со вкусом, без лишней пошлости, — с улыбкой вспоминает она. — Но употребление выдавило меня оттуда. К тому же, сожитель меня бил, и я все чаще стала выходить на сцену в разбитом состоянии, с синяками на теле.

Сейчас Ольга мечтает вернуться к учебе, поступить в колледж, чтобы стать хореографом и однажды увидеть море.

— А я вот побывал в каждом городе России, — слышу я голос за своей спиной и оборачиваюсь. — Работал директором вагона-ресторана.

Парню на вид лет двадцать с небольшим, высокий, с шикарной шевелюрой на голове — похож на участника рок-группы. Он стоит, облокотившись на перила, и ест яблоко. Николай употребляет наркотики уже восемь лет. В центре находится всего четвертый день, и это уже его вторая попытка завязать.

— А что употребляли?

— Всё, что мог достать.

— И когда вы поняли, что все, достигли дна?

— Я и не понял, мне мама сказала, что со мной что-то не так, надо ехать. Здесь я по ее просьбе, но реабилитацию планирую закончить, — неуверенно сказал он и замолчал.

Еще одну девушку, которая живет в центе, зовут Елена. Она уже позавтракала, убрала за собой посуду и села на ступеньках лесенки неподалеку. Девушка признается, что ее привезли сюда месяц назад родители, сразу как узнали, что она употребляет наркотики. Сама же Елена не считала, что она наркоманка.

— Когда оказалась здесь, меня дико все раздражало. Постоянно были качели в плане чувств: то психовала, то плакала, то смеялась. Сейчас, как мне кажется, стала более стабильна. Я только начала осознавать, к чему привело мое употребление: я потеряла друзей, отношения с родителями разладились, в институт не поступила. Хотя раньше считала, что причина не в этом, — делится девушка.

Напротив меня сидит Алексей. Парень признается, что к своим двадцати годам успел попробовать буквально все известные синтетические наркотики, в том числе опиум и героин. А за последний год дважды попадал в реанимацию из-за передозировки.

— Первый раз пролежал 12 часов в коме, — вспоминает он. — Проснулся, как будто просто поспал, выписали — и дальше торчать. Второй раз четверо суток в коме был, мозг начал отмирать, еле-еле откачали. Проснулся в состоянии овоща, половину тела не чувствовал, другая половина болела, двигаться было невозможно, несколько дней отходил от этого всего. Именно в тот момент мне захотелось завязать — не хотелось подыхать вот так.

— А почему стали употреблять?

— Как мне кажется, из-за недостатка внимания. Я рос в семье, в которой родители постоянно работали. Я смотрел на них и думал, что когда вырасту, точно так жить не буду. Друзей у меня не было, проводил все время один. И я нашел веселье в наркотиках.

Алексей находится в центре уже четыре месяца. Он признается, что первые три месяца ему было легко здесь, сейчас он теряет мотивацию. «У меня даже пропал страх смерти, как после комы было, сейчас думаю — ну умру так умру», — делится он своими мыслями.

Еще один пациент центра — это Николай, высокий крепкий парень лет 25. Приехал он в центр в сентябре, как выяснилось, пообещал своей маме, что попытается справиться с зависимостью.

— Я из деревни. Еще в школе стал пить и курить марихуану. Но плотно подсел на наркотики только в 11 классе. В 2013 году сходил в армию, там даже не пил, даже не было желания. А когда вернулся, приятель предложил попробовать «соль» — подсел, потом бросил, так как после нее я себя чувствовал ходячим трупом. И заменил наркотики алкоголем. Так и жил: месяц работаю, месяц пью. А в августе этого года приехал к маме на юбилей, и как приехал, так и забухал. Пил, пил, пил, сильно поругался с родителями, обидел маму. Помню, иду по дороге, а на душе так погано стало. Позвонил ей, извинился, сказал, что люблю ее. И она попросила пройти лечение, вот я здесь.

Николай пишет стихи и мечтает, что однажды они будут опубликованы. Кроме этого, планирует стать консультантом по химической зависимости, чтобы помогать другим справиться с зависимостью . «Для меня здесь хоть какая-то ясность будущего есть, а раньше был только мрак», — тяжело вздыхает он.

Вместе с Ефимом выходим на улицу. Пару минут идем молча по территории.

— Как правило, первое время никто не хочет здесь находиться, — нарушает он молчание. — Они считают дни, когда смогут покинуть центр. Многие врут, что приехали добровольно, так как что-то там осознали, но это не так. Но мы помогаем им найти мотивацию и силы вернуться к нормальной жизни. И в большинстве случаев нам удается это сделать.

Реабилитационный центр «Воля» занимается психотерапевтическим лечением наркомании. Подробную информацию можно получить на сайте центра или по телефону +7 (901) 640-07-99.

Анастасия Маркова, IRK.ru
Фото Маргариты Романовой

Анастасия Маркова, IRK.ru