«Кедр — это упоительно!». История иркутского ликероводочного завода

Сто лет назад император Александр Третий ввел монополию на производство спиртных напитков. Тогда, в 1904 году, в Сибири начали строить Иркутский спиртоочистительный склад, будущее предприятие «Кедр». Как следует из брошюры к столетию завода, мощность склада составляла 780 тысяч дал (1 дал равен 10 литрам – Прим. ред.) в год. В ассортименте была сорокаградусная водка «Хлебное вино» и «Вино столовое».

Согласно архивным материалам музея истории города Иркутска, кирпичное здание склада возвели по типовому проекту. Подрядчики проложили канализацию, запустили собственную электростанцию. На склад свозили спирт с ближайших винокуренных заводов. После очистки, ректификации (разделение жидких смесей на чистые компоненты — Прим. ред.) и розлива продукцию развозили в винные лавки.

Историк Иван Козлов в своих материалах к 95-летию завода «Кедр» указывал, что склад имел паровые котлы, разливные и упаковочные машины. Однако работа все равно оставалась тяжелой и низкооплачиваемой. В 1914 году началась Первая Мировая война, и в стране ввели сухой закон. В интервью Ивану Козлову гендиректор «Кедра» Владимир Комаров отмечал, что мера ухудшила экономическое положение России.

— В 1914 году на винном складе продано всего 139,5 тысячи ведер, что наполовину меньше, чем в 1913 году. Завод продолжал действовать, выпускал спирт для медицинских, технических, военных нужд. Водку не изготавливали, оборудование простаивало, — рассказывал Комаров.

Так как склады пустовали, то в 1918 году их решили использовать под другие цели. Однако оборудование предприятия оказалось несъемным, поэтому размещать другое производство не решились. Уже через год в стране возобновили свободную продажу спирта, власть начала восстанавливать разрушенную промышленность.

Заместитель гендиректора «Кедра» Людмила Хельминская в интервью историку Ивану Козлову рассказала, что в 1922 году в Иркутской губернии создали «Винтрест», после чего иркутский завод получил разрешение на производство наливок крепостью до 20 градусов.

— Так, немного стыдливо после нескольких лет сухого закона власть решилась нарушить его. Обращали внимание на изящный вид этикеток — чтобы на лучшей бумаге, по образцу из центра. На бутылке обязательно должна была быть наклейка с печатью изготовителя, — рассказывала Хельминская.

Иркутский склад хорошо охраняли в годы гражданской войны, поэтому износ здания и оборудования не превышал 20%. Предприятие начало быстро набирать темпы выпуска, за 15 месяцев выработало почти три тысячи ведер винных изделий. В ассортименте значились такие названия как «Запеканка», «Спотыкач», «Кофейный ликер», «Малиновая». С 1924 года крепость напитков повысили до 30 градусов, а затем до 40.

Согласно архивным материалам музея истории Иркутска, в 1926-1928 годах производительность завода составляла 85% от плановой. Поэтому предприятию предложили изменить штатное расписание и программу. В 1931 году руководство подверглось зачистке, в цехах разместили ящики для доносов.

Большое внимание уделяли ликвидации безграмотности, работали курсы и классы техминимума. Появились рабкоры, художественная самодеятельность. На территории построили общежитие для молодежи, в 1933 году открылась столовая. Работникам выдавали льготные путевки в дома отдыха и на южные курорты.

Несмотря на развитие заводской жизни, из-за нехватки сырья начались простои, сказывалась коллективизация, раскулачивание и репрессии. В 1932 году завод стоял каждые семь рабочих часов из ста, в 1937 уже двадцать часов.

Предвоенные годы

Перед войной ситуацию удалось несколько исправить: наладили выпуск водки и ликероналивочной продукции, отремонтировали паросиловое хозяйство, улучшили санитарно-гигиенические условия. Качество продукта удовлетворяло требованиям потребителей, но внешнее оформление оставляло желать лучшего.

Историк Иван Козлов описал воспоминания ветеранов «Кедра». Например, работница завода Евгения Жмурова предвоенное время называла трудным, непонятным. На предприятие женщина пришла в 1936 году мойщицей. Вручную чистила бутылки в больших ваннах. Из-за постоянной влаги у нее сырела одежда, постоянно мокли ноги.

— Потом перевели в лабораторию. Там полегче, и на полу сухо. Крепость водки замеряли спиртомером. Тогда дисциплину везде требовали, если что, могли и под суд отдать. Но в лаборатории платили меньше, и я ушла на розлив, — рассказывала Жмурова.

По ее словам, бутылки наполняли пять бригад. Перед праздниками спрос на алкоголь увеличивался, поэтому привлекали больше людей. Руководство строго контролировало качество, говорило, что «пролетарий должен пить хорошую водку, как раньше господа».

— Отдыхали мы по-разному. На Ангару ходили, смотрели, как строят мост. Тогда нам это казалось чудом. У нас там были знакомые, говорили, что зря водку стараемся делать - у них все равно объявили сухой закон на стройке, пока мост не достроят, ни капли не выпьют, — делилась сотрудница завода.

Но водка и вино пользовались популярностью. Для северных территорий, которые активно осваивали в предвоенное время, изготавливали спирт. Многие приборы работали только на нем.

Война

В годы войны цеха перевели на расфасовку спирта, он шел на фронт в боевые части, госпитали, на военные заводы. В 1942 году начал действовать витаминный цех, затем освоили выпуск концентрата витамина С из шиповника. Производство водки резко сократили из-за отсутствия спирта-сырца, но наливки и настойки выпускали сверх плана. Работать стало тяжелее, несмотря на это некоторые женщины не выходили из цеха по 12-14 часов.

На фронт с завода отправляли смесь керосина и бензина. Для этих целей использовали все запасы бутылок, новые пришлось собирать на улицах, чердаках и сараях. Ежемесячно завод выделял деньги сиротам, высылал средства на вооружение. Сотрудники организовали подсобное хозяйство в Усольском районе, а затем в 1944 году собственную столовую.

— Уж как мы радовались, когда закончилась война. В День Победы обнимались и плакали, на машинах ездили по городу, знамена возили, бесплатно наливали всем в стаканы и рюмки — пейте дорогие за нашу победу, братья и сестры, — вспоминала Евгения Жмурова.

По окончании войны из Германии на завод привезли две трофейные грузовые машины. Но работать все равно было сложно - не хватало посуды, поэтому водку и вино разливали в нестандартную тару. Со временем поставили разливочные машины, отремонтировали котлы, заменили трубы горячего и холодного водоснабжения.

Модернизация

С окончанием войны сложностей меньше не стало. Архивы музея Иркутска свидетельствуют о том, что к 1948 году число сотрудников возросло на треть до 83 человек. Однако не хватало технических кадров, весь подготовленный персонал работал на индустриальных площадках города — строящихся ГЭС, ТЭЦ, алюминиевом комбинате.

Следующие пять лет на заводе постоянно менялось руководство. Технологическое оборудование, паросиловое хозяйство, канализация и водопровод требовали ремонта. Поэтому завод наращивал объемы выпускаемой продукции постепенно.

По воспоминаниям ветерана завода, браковщицы Александры Толстиковой (описал историк Иван Козлов — Прим. ред.), механизация предприятия была слабой. Однако благодаря этому коллективная работа сплачивала людей.

— Перед праздниками работали две смены, чтобы хватало водки. Машины из гастрономов стояли в очереди. Нам везли за плату и кур, и сухой колбасы, и овощи — только дайте водку, пожалуйста. Не пьянки ради, а для традиционного застолья, — говорила Толстикова.

В 1982 году развивать завод пришел директор Вячеслав Пиманов, с которым связывают золотые годы предприятия. В этот период в России начали борьбу с алкоголем, поэтому снизилось потребление водки, завод начал выпускать сиропы, а алкоголь готовить на экспорт.

При Пиманове поменяли технологическое оборудование, смонтировали нержавеющие коммуникации, импортную линию розлива. В 1987 году выпустили первую бутылку водки на экспорт. Одним из партнеров завода стала компания «Пепси-Кола». К концу 80-х годов продукцию поставляли более чем в 10 стран мира. Слоганом стала фраза «Кедр — это упоительно!».

Приватизация и развал «Кедра»

В 1987 году появилось производственное объединение безалкогольных напитков «Кедр». В него вошли Иркутский, Тулунский, Троицкий, Тельминский заводы. Через пять лет началась подготовка к приватизации предприятий, в декабре 1992 года основали АО «Кедр».

В 1994 году Вячеслав Пиманов ушел с должности по состоянию здоровья. Его место занял Владимир Комаров. Именно этот период можно считать началом конца более чем вековой истории предприятия. Как отмечают авторы брошюры к столетию завода, к тому времени это было одно из немногих предприятий с полным циклом производства.

По воспоминания сотрудников «Кедра», в конце 90-х годов у них постепенно начали скупать акции. Однако контрольный пакет принадлежал государству. В 2004 году объем производства ликероводочной продукции по сравнению с 2003 годом уменьшился вдвое, а чистая прибыль сократилась в 32 раза.

В 2005 году, по сообщениям СМИ, партнером завода стало отделение московского торгового дома «Кристалл-Гросс-Иркутск». Планировали увеличить количество марок продукции, например, разработать новую рецептуру элитной водки «Золотой кедр».

— Основной бедой завода было недостаточное внимание к продвижению продукции, — объяснял на пресс-конференции в марте 2005 года заместитель гендиректора торгового дома Сергей Горячев. — А у нашей компании огромный опыт именно в этом.

На той же конференции выступил и директор завода Владимир Комаров. Убытки предприятия он объяснял тем, что на рынке появилось большое количество алкогольных подделок. Для защиты завод вынужденно перешел на прямые поставки водки в магазины, отправлял полупустые грузовики в пригороды и деревни, что было невыгодно для предприятия.
Несмотря на озвученные планы спустя полгода завод закрыли. Собственники говорили, что остановка связана с реконструкцией, рестайлингом торговых марок и запуском новых технологических линий по розливу ликероводочной продукции. В 2006 году гендиректором стал Сергей Ницкий.

В 2006 году Арбитражный суд Иркутской области начал процедуру банкротства в отношении «Кедра». В 2007 году группа компаний «Алкогольные заводы ГРОСС» приобрела имущество завода и переименовала его в «Байкальский кедр». Новое руководство заявило о возобновлении производства.

Однако спустя два года завод вновь выставили на торги. По сообщениям СМИ, его владелец — компания «ГрадЪ» — не выплатил долг Сбербанку, у которого здание предприятия находилось в залоге. В итоге в 2012 году компанию «Байкальский кедр» признали банкротом.

Наши дни

В 2018 году вновь появилось объявление о продаже здания бывшего ликёроводочного завода. Его стоимость составляла 125 миллионов рублей. В описании говорилось, что на территории находятся 16 зданий площадью 11,2 тысяч квадратных метров без оборудования.

Согласно ответу начальника земельного департамента администрации Иркутска Светланы Бурдуковской на официальный запрос IRK.ru, земельный участок под заводом с июля 2018 года находится в собственности ООО «Кедр». Здание предприятия является памятником архитектуры.

За годы существования внешняя часть объекта сохранила прежнюю красоту, однако внутренняя территория находится в запустении. В корпусах выбиты окна, обвалилась краска, повсюду встречаются торчащие трубы и смятые электрощиты. Над разрухой возвышается труба некогда мощного завода.

Везде заметно присутствие арендаторов — на здании висят кондиционеры, стоят пластиковые окна и новые двери. Одно из помещений арендует автосервис, его территория заставлена разобранными машинами. Рядом висит вывеска об изготовлении могильных оградок.

Ликероводочный завод «Кедр» — очередной пример того, как легко в 90-е годы прошлого столетия разрушали крупные промышленные предприятия. Всего за несколько лет из водочного гиганта предприятие превратилось в банкрота с миллионными долгами. Лишь ветераны сегодня хранят в памяти его историю и то, как много сил и труда вложили в развитие производства.

Виктория Чистякова, IRK.ru
Фотографии Анастасии Влади

Виктория Чистякова, IRK.ru