Cнос в законе: как уничтожается деревянное наследие Иркутска

Заповедник на Транссибе

Иркутск — один из редчайших городов в стране, обладающий, уникальным деревянным наследием. Вообще, городов, в которых сохранилась деревянная застройка с замечательным декором в стране много, но, как показывают исследования, в каждом из них декор очень своеобразен. Каким образом населенные пункты, расположенные в 200-300 километрах друг от друга вдруг обретали уникальность декора? Это искусствоведческая, культурологическая задача. Но одно очевидно без каких-либо специальных исследований — иркутский деревянный декор уникален!

В Иркутске насчитывается пять стилей деревянного зодчества. Это всемирно известное сибирское барокко, это деревянный классицизм, деревянный модерн, восточный стиль. Есть дома, в оформлении которых явственно обнаруживаются древнерусские корни, поэтому его и называют древнеславянским, древнерусским, неорусским… Наконец, есть формы, которые нельзя отнести ни к одному из этих пяти стилей.

Деревянный декор, в отличие от каменного, не исследован. Крестовоздвиженская церковь и другие культовые объекты изучены хорошо, представляют интерес для всероссийской культурной исследовательской традиции.

В свое время в Иркутске существовало сильное градозащитное движение, направленное на сохранение деревянной застройки. Специалисты, представители творческих сфер — писатели, художники, архитекторы, даже не связанные непосредственно с изучением деревянной истории — все они понимали ценность деревянного наследия, пропагандировали ее и защищали.

Иркутские архитекторы 1960-х годов сознательно вынесли новое строительство за пределы исторического центра — все новые микрорайоны панельной застройки располагали на окраинах. В других городах, в то же самое время деревянная застройка почти полностью исчезла.

Иркутск остается своеобразным архитектурным заповедником под открытым небом, одним из немногих на Транссибе. Еще в 1990-е годы здесь сохранялись массивы рядовой деревянной застройки. Это крайне важно, так как в Иркутске ценна именно обычная застройка, формирующая не только фронт деревянных улиц, но и наполняющая среду исторических кварталов — их «начинку». Она несет такой же, а зачастую даже более разнообразный, богатый, и поэтому более ценный декор, чем отдельные памятники. Правда, осознают это далеко не все.

Почему мы их теряем

Сложность положения заключается в том, что в существующей методике определения историко-культурной ценности зданий, для их внесения в список памятников необходим учет целого ряда факторов. Декоративное убранство в этом списке тоже присутствует, но уступает перед факторами конструктивного решения, особенностями внутренней планировки, градостроительным расположением, характером включенности в ансамбль и прочим.

В результате получается, что самый ценный для Иркутска аспект деревянного исторического наследия не является ключевым доводом для отнесения здания к числу памятников. Получается, все огромное количество уникальных и своеобразных иркутских деревянных зданий, самый характерный признак нашей местной локальной архитектурно-исторической идентичности, остается на бортом. Многие специалисты говорят, что давно нужно менять саму методику, но процесс этот долгий и непростой.

Иркутск можно сравнить с центром Парижа или Венеции, где число памятников не такое уж большое.

А основную ценность, неотделимую от уникальных объектов, составляет историческая среда — такая же рядовая застройка, как в Иркутске, только каменная. Она слагает фон, естественное окружение памятников. И все это вместе — исторический центр, притягивающий миллионы туристов и дающий городу основной доход.

Итальянцы и французы, конечно, могли бы, всю эту «малоценную», как сказали бы наши специалисты и работники cлужбы, застройку снести и оставить, например, одни лишь памятники — Дворец дожей и Эйфелеву башню. Но нет! Они этого почему–то не делают, не принимают решений в угоду собственников земли и недвижимости, желающих снести старое и построить на своем участке что-нибудь многоэтажное и крупногабаритное.

Их подход к охране исторического наследия строится на том, чтобы хранить и восстанавливать среду, которая привлекательна и для гостей города, для горожан, потому что находиться в благоустроенной, реставрированной, восстановленной исторической среде приятно и комфортно. Поэтому не только на архитектурные «жемчужины», но и на остальные близлежащие здания тоже накладываются ограничения по сносу, перестройке, искажению исторического облика.

В Иркутске среда не менее, а даже более ценна, поскольку она по-настоящему редкая — деревянной застройки с таким декором в мире нет! Именно это основная ценность «иркутского архитектурного антиквариата».

Осознание этого факта привело к тому, что в 1990-е годы по инициативе иркутских ученых и архитекторов, бесплатно, при политической поддержке мэрии, удалось провести работу по внесению массовой деревянной застройки Иркутска в предварительный список памятников всемирного наследия ЮНЕСКО. Инициативная группа людей, буквально несколько человек, сделали эту огромную научную работу, собрали материалы, подключили через администрацию столичное министерство, вышли на международных экспертов, которые приехали в Иркутск, и на месте провели оценку, подтвердив исключительное мировое значение нашей деревянной массовой застройки.

Нужно было делать следующий шаг — переходить к разработке документов, чтобы оформить все это официально и превратить исторический центр Иркутска в туристическую Мекку. Но мэрия с этого момента поддерживать инициативу отказалась.

В администрации сообразили, что это лишит руководство города возможности своевольно распределять земли и недвижимость, чем, собственно, тогда оно и занималась. На дальнейшее продвижение работ по включению Иркутска в список объектов ЮНЕСКО был наложен запрет.

Правда, совсем недавно на крупном всероссийском мероприятии по охране исторического наследия, проходившем в Казани, представители Иркутской области публично провозгласили, что Иркутск начинает работу по восстановлению заявки. Там же было сказано о том, что в заявку выдвинут улицы Карла Маркса, Урицкого и Крестовоздвиженская церковь. То есть объекты совершенно другого типа.

После этого в личном разговоре с руководителем службы по охране объектов историко-культурного наследия Иркутской области я спросил: «Неужели вы не понимаете, что бессмысленно выдвигать в список объектов ЮНЕСКО совершенно иной „объект“, нежели тот, что рассматривался ранее. Причем абсолютно типичный не только для Европы, где в каждом историческом городе все улицы почти такие же, но и для исторических городов России. В сравнении с ними улицы Маркса и Урицкого — совершенно обычные, ничем особым не примечательные! И вы собираетесь делать это, игнорируя, что деревянная застройка уже зафиксирована как действительно уникальная. Понимаете ли вы, что в ЮНЕСКО при экспертизе ваших новых документов обязательно поднимут предварительную заявку, сравнят и откажут по причине полного несоответствия. Неужели вы не понимаете, что нельзя так безответственно и бездумно выбрасывать на ветер деньги бюджета?»

Схема уничтожения

За прошедшие годы, те, кто расчертил территорию Иркутска на лоскутные одеяла частных землевладений, отработали вполне легальный механизм уничтожения, не только обычной застройки, но и по-настоящему ценных объектов — памятников архитектуры. Эта процедура, если пересказывать ее в общих чертах, такова: собственник земли, на которой располагается памятник, как правило, регионального значения, доводит его своим бездействием до уничтожения объекта охраны, или до серьезного нарушения конструкций. Это зависит от того, что является объектом охраны: если конструктивная система здания — то достаточно дать ему полностью прогнить, если планировка — надо «случайно» наехать бульдозером.

После этого приглашается федеральный эксперт — это определенная категория специалистов, которая имеет исключительное право выносить суждение о ценности объекта. Их совсем немного, в Иркутске всего несколько человек. Эксперт заключает договор с собственником, пишет свое заключение, акт об утрате объекта.

Дальше эти документы поступают в службу по охране памятников — гаранту научной и законодательной точности таких заключений. Служба постановляет: «всё разрушено — охранять нечего», после чего вывешивает это решение на сайте.

В течение определенного срока общественность пишет свои возражения, потому что очень часто заключения федеральных экспертов необъективны — не учитывают всех материалов, всех нюансов, игнорируют факт, что дом был доведен до такого состояния целенаправленно. После этого служба, также «не замечая» явных фальсификаций исторических сведений, утверждает акт экспертизы. Внешне все выглядит по закону. Хотя именно служба, как орган государственного контроля, обязана принимать во внимание все обстоятельства и указывать на все недостатки и недоработки акта экспертизы.

Следует констатировать — сегодня в Иркутске функционирует массовый поточно-конвейерный процесс уничтожения деревянной исторической застройки. Некоторые организации и частные лица даже предлагают свои услуги по выведению зданий из списка исторически ценных объектов, предлагают взять дом под «опеку» и довести его до такого состояния, чтобы потом пригласить эксперта, получить акт, узаконить его решением службы и, в конце концов, снести.

Что же делать?

Руководство службы охраны объектов историко-культурного наследия на претензии общественности, выступающей против уничтожения исторического наследия города Иркутска, отвечает : «все по закону». Но этот ответ никого не может удовлетворить, поскольку у горожан перед глазами есть живой пример, как по тому же самому законодательству был возрожден исторический квартал с 56 деревянными зданиями. Не будь этого, на месте 130-го квартала высился бы комплекс высотных домов.

130-й квартал появился, несмотря на то, что долгие годы Владимир Викторович Якубовский (мэр Иркутска с 1997 по 2010 годы — Прим. ред.), согласовывая снос исторических зданий и целых кварталов, утверждал, что реконструкция и реновация экономически исторической застройки экономически невыгодны, технически невозможны.

Нет, оказалось, что и технически возможно, и экономически эффективно – было бы желание у руководства области и консолидированная с администрацией города программа конкретных мер. Более того, оказалось, что восстановленная историческая деревянная застройка приносит прибыль на квадратный метр, значительно большую, чем обычное строительство.

Сейчас 130-й квартал — пример общероссийского масштаба, образец того, что деревянную застройку можно реанимировать. Именно у нас в Иркутске был выработан инновационный для страны организационно-финансовый и юридический механизм комплексной регенерации. Опыт привлек внимание федерального руководства. Сейчас министерство строительства России и агентство стратегических инициатив рекомендует этот опыт для изучения руководителям субъектов Федерации.

Решение проблемы сохранения, восстановления, возрождения исторической застройки — это задача масштаба не ниже губернаторского. Он может хлопнуть кулаком по столу и приказать «выполнять», собрать для этой цели профессионалов, которые примут профессионально выверенные решения. Только с помощью волевого решения у города есть шанс спасти «растворяющееся» историко-культурное наследие. Не надо изворачиваться, прикрывая законодательством процесс его уничтожения, нужно с опорой на тот же закон сохранять его.

Увы, уберечь город от уничтожения памятников без вмешательства «сверху» поможет только самосознание, культура и предпринимательская мудрость собственников этих домов, которая пока только зарождается. Я могу по пальцам пересчитать иркутских предпринимателей, который понимают, что восстановленный памятник исторического наследия принесет им больше денег, чем его уничтожение. Тем более, если они собираются использовать этот памятник для себя или даже жить в городской усадьбе с садом и надворными постройками. Это Юрий Коренев, который восстановил исторический дом и открыл там свой офис, это Дмитрий Разумов, восстановивший усадьбу, где теперь живет его семья.

В конфликте денег и культуры, деньги почти всегда побеждают. Именно поэтому ключевое значение в деле сохранения историко-культурного наследия имеет позиция органов государственного контроля, а также позиция инстанций, которые выражают государственную волю на уровне региона и города. В Томске, например, городские депутаты приняли решение о выделении зон несносимой застройки, той самой, фоновой. Депутаты сказали свое коллективное «нет» ее уничтожению.

Давайте, и в Иркутске поступим также, как в Томске и в других российских городах, где стремятся сохранять зоны деревянной исторической застройки. Очертим эти зоны и улицы как места сосредоточения деревянных домов с уникальным декором, и постановим: «не сносить». Разработаем необходимую документацию по нормативному закреплению кварталов как «достопримечательных мест» нашего города. А затем, с финансовой поддержкой Москвы и ЮНЕСКО или без нее, будем возрождать историческое наследие нашей Родины.

Автор фото — Зарина Весна

Беседовал Вадим Палько, IRK.ru