«У наркоманов три варианта: тюрьма, больница и смерть»

Трава

В 13 лет я начал покуривать траву. Познакомился с парнем с Синюшки, а сам жил на Конева. Он предложил пойти с ним на озеро и приготовить наркотики. Я пошел, ведь то, что нельзя, обязательно хотелось попробовать. Меня никогда не останавливали запреты.

Контроля со стороны родителей не было. Они жили в другом городе, зарабатывали деньги, тогда время было такое. Воспитывала меня бабушка. Я был предоставлен сам себе, мог уйти из дома на двое суток и не дать о себе знать. Понимал, что она волнуется, но мне было наплевать —авантюрист по жизни.

Первый раз покурил и не понял, что со мной происходит. Сознание стало измененным. Постоянно хотелось смеяться, настроение было такое приподнятное. Мы начали ходить в места, где росла дикая конопля, собирали ее, варили и готовый продукт использовали.

Траву курил регулярно. Бывало, просыпался, чистил зубы, даже не позавтракав, накуривался. Обычные сигареты тоже курил и употреблял алкоголь. После того как покуришь траву, кажется, что проблемы отходят на задний план, настроение будто поднимается. Но это иллюзорно, на самом деле становится только хуже. Со временем организм привыкает к наркотикам, и ты уже не испытываешь тех ощущений, что были изначально. Тогда приходится больше курить или увеличивать концентрацию травы. Час держит, а потом состояние вялое, и ты его либо преодолеваешь, либо куришь еще.

В конце 90-х годов употреблять наркотики было модно. В школе многие ребята курили. Единицы, наверное, не увлекались этим, их считали белыми воронами и постоянно задирали.

Спиды

В старших классах начал ходить в ночные клубы. Там попробовал спиды (от английского слова «скорость» (speed), так называют стимуляторы амфетаминового ряда (амфетамин/метамфетамин). — Прим. авт.). Они были очень доступны: моргнул определенному человеку, он подошел, дал ему деньги, а взамен получил товар. Таблетка стоила 1200 рублей. Достаточно накладно, но в клуб примерно столько с собой и брали, чтобы купить входной билет, алкоголь и оставить деньги на такси.

От таблеток эффект был гораздо сильнее, чем от травы. Они действовали на голову, часто от них возникали галлюцинации. В клубе от таблеток начинало сильно разгонять, состояние было похожим на транс — полное помутнение разума, прилив сил и энергии. Ты мог протанцевать до самого утра, приехать домой и не уснуть.

В клубе я сразу видел кто под чем. Таблетки употребляла вся прогрессивная молодежь. Парни и девушки часто ходили по ночным заведениям и были при деньгах.

Спиды употреблял нечасто и обычно в компании. Действия таблеток хватало на ночь, утром наступал депрессняк. Психика после них сильно умотана, можно даже заплакать ни с того ни с сего. На следующий день сидел дома, курил траву и пил пиво. Чтобы стабилизировать эмоциональное состояние и отойти от спидов, употреблял другие наркотики. Чувствовал себя как выжатый лимон. Энергии в организме не оставалось. Потом неделю мог ничего не употреблять.

Кокаин и «дживиаш»

После окончания школы поступил в политех. Приходил в университет просто провести время и потусоваться. Мне было около 19 лет, когда попробовал кокаин. Доставал его тоже в клубах. Грамм кокаина в 2007—2008 годах стоил около 8000 рублей. Считалось крутым, если ты входил в определенные круги, где можно было достать что-нибудь запрещенное.

В то время сложился культ клубной жизни. Молодежь стремилась в ночные клубы. Тусоваться было модно. Я жил, как сова, просыпался, когда было темно, а днем отсыпался.

Кокаин употреблял примерно полгода. Тратил на наркотики деньги, которые давали родители. Мы «зарабатывали» тем, что перепродавали знакомым разные вещества, на счетчики ставили — такая жизнь была. То, что получали с этого, тоже тратили на наркотики. С родителями часто происходили конфликты. Я обвинял их в том, что они меня не воспитывали. Тем самым оправдывал свое употребление наркотиков.

На четвертом курсе отчислили из университета. Пошел в армию. Служил в Кемеровской области. Попал в бригаду быстрого реагирования. Физическая подготовка там была на первом месте. В армии понял, как сильно угробил организм, не было ни выносливости, ни силы.

Понимания, что пришел служить, отдавать долг Родине, у меня не было. Под конец службы я и там нашел наркотики. Сначала это была травка, потом — курительные смеси «дживиаш». Рядом с КПП висело объявление о продаже курительных смесей. Мы звонили и нам привозили. Стоил «дживиаш» недорого, но травка по сравнению с ним — детская шалость. От затяжки можно было упасть, настолько сильное у него действие.

Через год вернулся из армии и продолжил вести аморальный образ жизни. Клубные наркотики и кокаин я уже не употреблял, но курил траву и стал больше выпивать.

Героин

У меня возникли проблемы с законом, поэтому не мог остаться в Иркутске и переехал в Ангарск. Быстро вошел в ангарскую тусовку. В клубе познакомился с парнем, тот предложил попробовать порошок. Понимал, что хуже точно не будет, понюхал и ощутил эйфорию. На героин я сел с одного употребления. На следующий день позвонил знакомому, спросил, где достать еще, встретились с ним и поехали употреблять. Героин был вполне доступен, грамм наркотика тогда стоил около 1200 рублей.

До этого к героиновым наркоманам, которые кололись, я относился очень плохо. Не знал, что порошок можно нюхать. Когда сам попробовал, понимал, что употребляю героин, но не считал себя наркоманом, потому что не кололся.

На протяжении четырех лет я нюхал героин почти каждый день. В какой-то момент перестал чувствовать запахи, потому что слизистая разрушалась.

От кокаина и других наркотиков можно было отойти за день. При героиновой зависимости начинаются ломки. Прошел месяц моего употребления, позвонил знакомому, а у него не было героина. Сидел дома в сильной апатии, у меня болели ноги, ломило кости, появились понос и рвота. Позвонил ему, он говорит: «Поздравляю, старичок, у тебя кумар».

Я был абсолютно растерян, раньше никогда не испытывал такого состояния. Все болело, даже спать не мог. Мне было очень плохо: температура, насморк, слезы текли, не мог кушать и пить абсолютно ничего. Нужно было снять абстинентный синдром, тогда можно жить дальше.

Вместе со знакомым поехали искать наркотики. Нашли через третьих лиц, понюхали, мне стало гораздо лучше. На тот момент поймал себя на мысли, что попал в ловушку, нюхал и понимал, что дальше будет только хуже, но останавливаться не хотел. Продолжал употребление удвоенными темпами.

Периодически, когда не было наркотиков, собирались вместе, пять-шесть машин, и ждали, когда появится, выпивали и тусовались. Всем было плохо, но мы держались. Так втянулся в героиновое движение.

Если становилось плохо, я знал, как облегчить свое состояние. Можно было пойти на анонимный прием к наркологу, заплатить около 500 рублей, он выписывал рецепты на медицинские препараты, снимающие абстинентный синдром. Пропиваешь таблетки курсом и чувствуешь себя нормально. Зависимость не проходит, в голове все равно сидит мысль, что нужно употребить еще.

Во время первой ремиссии я три месяца не употреблял наркотики. Приехал к матери в Иркутск и жил у нее. Ломало меня около двух недель, не спал, не ел, только пил алкоголь. Было невыносимо, но затем стало легче, организм постепенно восстанавливался. Я начал дышать свободно, чему-то радоваться, понимал, что трезвый. Не надо было бежать сломя голову в поисках наркотиков, мог посидеть дома и выпить чаю. Было прикольно.

Я продолжал курить траву и пил, но героин не употреблял. Напивался до такого состояния, чтобы просто вырубило. Ломку невозможно терпеть, старался подавить ее, чтобы только не чувствовать.

Вскоре вернулся в Ангарск и встретился со старым знакомым. Сразу заметил, что с ним что-то не так. Он сказал, что у него с собой есть наркотики, достал шприц и начал колоться. Предложил мне, я подумал, почему бы и нет. Так мы начали колоться. После того, как укололся, лучше посидеть, залипнуть, тебя охватывает сон и наступает эйфория. Вот так лепить может и полчаса, и два часа — зависит от качества наркотика. На первых порах достаточно одного укола в день, потом организм привыкает, приходится колоться два раза в день и чаще.

В Ангарске прожил около двух лет и все это время кололся. Знакомый, с которым начинал, переехал в Краснодар, но я находил другие компании. Купить героин было несложно. Его продавали почти в каждом квартале.

Через некоторое время заметил, что начали умирать люди, которых я знал. От передозировки скончалась моя близкая знакомая — Катя. Ей было 24. Незадолго до смерти она жаловалась: «Не могу так жить. Мне надоело просыпаться и гнаться за чем-то. Я устала жить одним днем»

.

Из ангарской компании, а это человек 30, осталось только трое. Остальные кто в тюрьме, кто умер, кто переехал в другой город. Причем все молодые — не старше 27 лет.

Когда долго употребляешь наркотики, приходит одиночество. Понимаешь, что тебя окружают такие же наркоманы, как и ты, которым важно только одно в жизни — новая доза. Наступает болезненное понимание, что стал наркоманом. Тебе не нужно ничего, кроме наркотиков и одиночества.

Потом появился парень, с которым когда-то начинали нюхать. Словились с ним и кололись вместе. Как-то взяли героин и приехали ко мне домой. Мы укололись, и оба упали без сознания. Через полчаса я очнулся на полу, поворачиваюсь, а он лежит рядом весь синий. Вызвали скорую, но было уже поздно. Эта смерть стала для меня звоночком. Я понял, что буду следующим.

Реабилитация

После смерти друга разорвал все контакты и уехал из Ангарска. Около месяца жил у матери в Иркутске. Перестал употреблять героин, у нас это называется «перекумарил», пережил серьезный абстинентный синдром и начал сильно выпивать. Депрессия была жуткая, жить не хотелось. Мама предлагала пойти работать, но я ничего не хотел.

Прошлым летом по счастливой случайности пошел к стоматологу. В больнице женщина раздавала брошюры, взял одну, не читая, положил в карман и направился домой. Купил себе алкоголь, выпивал и вспомнил про брошюру. В ней была реклама усольского подразделения центра «Воля». Позвонил, и Антон (Антон Вепрев, заместитель директора Центра реабилитации наркозависимых «Воля». — Прим. авт.) пригласил меня на первую консультацию.

В августе 2016 года начал проходить реабилитацию. У меня произошло знакомство с программой и с собственной трезвостью. Реабилитация — это очень тяжело, на самом деле. Сложнее всего менять себя и свой образ жизни. Когда на протяжении многих лет употребляешь наркотики, непросто взять и отказаться от них. В центре я находился 24 часа в сутки. Должен был прожить там от шести до восьми месяцев, не покидая территорию. Через два месяца уехал, не смог. Вернуться заставило то, что в трезвом состоянии мне было прикольнее.

Через четыре месяца реабилитации я познакомился с девушкой. Она тоже была зависимая и на тот момент провела в «Воле» около двух месяцев. У нас завязались отношения, а в центре категорически нельзя было этого. Когда в реабилитационном центре начинают восстановление личности, психика как оголенный провод, ты эмоционально неустойчив, поэтому многое нельзя. Потому что есть риск опять улететь в употребление. В крутое пике завернуться.

Вместе мы ушли из центра. Я думал, что построю серьезные отношения, семью. Мы устроились на работу, около месяца жили трезво и в один момент сорвались. Начали употреблять синтетические наркотики соль. До этого никогда их не пробовал, а у девушки был опыт употребления. Это очень сильный порошок, его можно нюхать, курить и колоть. В срыве принимал соль в течение месяца.

Нашим отношениям пришел конец с первого же употребления. Я понял, что с этим человеком у меня больше нет ничего общего.

Мы прожили вместе еще неделю или две. Месяц срыва был для меня очень тяжелым. Эти наркотики сильно действуют на голову, я ни разу с таким не сталкивался, клубные наркотики, героин, кокаин — все это с ними не сравнится. Начинаешь совершать поступки, которые никогда не сделал бы. Появляются слуховые и визуальные галлюцинации. Начинается паранойя, возникает мания преследования. Не можешь выйти на улицу и общаться с людьми, думаешь, что все желают тебе плохого.

Через два месяца я вернулся в центр и продолжил реабилитацию. Сейчас мне осталось пройти месяц амбулаторного курса. Живу в городе, занимаюсь своими делами, работаю, по выходным езжу в центр. Могу приехать туда в любой момент, когда мне плохо, и там мне будет легче.

В «Воле» создан мини-социум или мини-государство. Там каждый занят своим делом. Один день можешь мыть полы, второй день — готовить еду или работать в огороде. Новичкам помогают адаптироваться старшие ребята. Тебя никогда не оставят одного. Все делятся опытом и учат друг друга. Я никогда раньше не убирал за козами (улыбается), а здесь занимался этим. Научился готовить, хотя раньше мог только яичницу пожарить и отварить пельмени.

В центре ты в безопасности. Там нет наркотиков, запрещены разговоры о них. У тебя спрашивают, как провел день, как себя чувствуешь. И это важно. Наркомания — болезнь замороженных чувств. Ты подавлял в себе радость, грусть и другие чувства, был как зомби. Во время реабилитации начинаешь все это чувствовать, тебе помогают разобраться, собирают твою личность по осколкам во что-то целое и новое.

Никаких медицинских препаратов в «Воле» не дают. Только если есть рекомендации врача по лечению острых или хронических заболеваний. Каждое утро после зарядки обливаемся холодной водой. С обливанием вырабатываются эндорфины, а это положительно влияет на эмоциональное состояние. В центре приучают к гигиене, потому что наркоманы, как правило, не следят за собой, моются не каждый день. Мы ухаживаем за животными, осваиваем столярное дело — заняться постоянно есть чем.

В программе реабилитации я уже год и месяц. Благодаря центру заново ощутил вкус трезвой жизни. Планирую пойти учиться на психолога, хочу помогать людям. У меня большой негативный опыт употребления наркотиков, и я готов делиться им, помогать другим. Сейчас работаю в «Воле» как волонтер, это мое личное желание.

Мне многое теперь интересно. Понимаю, что мир огромный и наркотиками дело не ограничивается. Планирую прыгнуть с парашютом. Недавно ездил в Аршан, поднимался в горы, сильно устал, но, когда оказался на вершине, понял, насколько был ограничен в своем мировоззрении.

Давать советы зависимым нет смысла — не послушают. Пока не упрешься рогами в пол, как говорится, ничего не изменится. У каждого должен наступить свой переломный момент. Потому что у наркоманов всего три варианта: тюрьма, больница или смерть, каких бы иллюзий они себе не строили.

Получить первичную консультацию психолога в центре реабилитации наркозависимых «Воля» можно по телефонам: 8 902 511-10-93, (3952) 20-20-52. Консультационные телефоны работают без выходных с 09:00 до 21:00.

Беседовала Алина Вовчек, ИА «Иркутск онлайн»

Фото Никиты Пяткова