Чтобы помнили: дорога на Берлин

К январю 1945 года германская армия находилась в критическом положении. Советские войска загнали фашистов в их логово. Бомбардировки союзников нанесли серьёзный ущерб немецкой промышленности. Германия потеряла практически все военно-воздушные силы и исчерпала людские резервы. От отчаяния в декабре 1944 года немцы начали крупное наступление на Западном фронте в Арденнах, закончившееся полным провалом: американские войска перешли в контрнаступление. В то же время германское командование для прикрытия столицы вынуждено было держать оборону в Восточной Пруссии.

Подобрались в упор

В 1941 году Восточная Пруссия была главным стратегическим плацдармом Германии для нападения на СССР. А в конце войны эта же территория плотно прикрывала доступ к центральным районам Германии. Фашистское командование придавало большое значение удержанию этого региона. Особенности рельефа, развитая транспортная сеть и крепкие каменные постройки — все это способствовало созданию здесь мощной обороны.

13 января 1945 года советское командование начинает стратегическую Восточно-Прусскую наступательную операцию. Основная ее цель — отсечение имеющейся в регионе вражеской группировки войск от остальных сил. Предполагалось окружить и уничтожить значительные силы врага и очистить территорию Восточной Пруссии и Северной Польши.

До конца января с упорнейшими боями наши войска овладели значительной частью Восточной Пруссии. Выйдя к морю, они блокировали крупную группировку противника. Однако оставался еще и главный форпост немцев в Восточной Пруссии — город-крепость Кенигсберг (ныне Калининград). Сам Гитлер объявил город лучшей немецкой крепостью за всю историю Германии и «абсолютно неприступным бастионом немецкого духа». На деле же город наши войска сумели захватить за три дня — штурм Кенигсберга начался 6 апреля, а уже 9 апреля гарнизон крепости капитулировал.

Иннокентий Михайлович Мельников, по окончании Иркутского политического училища в июне 1942 года в звании младшего политрука прибыл на фронт, воевал в составе 1-го, 2-го, 3-го Белорусских фронтов, участвовал в Сталинградской и Курской битвах:

«В январе—апреле 1945 года наш ГМП участвовал в Восточно-Прусской и Инстербургско-Кенигсбергской операциях и вышел на подступы к цитадели прусского милитаризма городу-крепости Кенигсберг. Немецкое командование подготовило город к длительной обороне. Там находились подземные заводы и арсеналы. Вокруг города были сооружены в три ряда мощные оборонительные линии, состоящие из дотов, фортов, баррикад, огневых точек в каменных зданиях и минированных участков. В центре города была цитадель, рассчитанная на гарнизон в несколько тысяч человек.

Огонь реактивной и ствольной артиллерии, бомбовые удары нашей авиации четыре дня разрушали сооружения противника. 6 апреля наши войска перешли в наступление. Но враг не сдавался, старался прорваться на запад. Как известно, это ему не удалось, он капитулировал. В эти дни интенсивных боев мы дни и ночи, как говорится, не смыкали очей, командиры и политработники находились среди бойцов у боевых установок».

Всего в Восточно-Прусской операции войска Красной Армии полностью уничтожили 25 немецких дивизий, еще 12 дивизий потеряли от 50 до 70% состава, более 220 тысяч немецких военных сдались в плен. Успешный штурм Кенигсберга Москва отметила салютом — 24 артиллерийских залпа из 324 орудий.

Командование легендарным штурмом Кенигсберга осуществлял наш прославленный земляк, генерал армии Афанасий Павлантьевич Белобородов. За взятие города-крепости ему повторно присвоили звание Героя Советского Союза (первая аналогичная награда досталась Афанасию Павлантьевичу за операцию по освобождению города Витебска в Белоруссии).

«Последний бой, он трудный самый…»

Битва за Берлин была особой, ни с чем не сравнимой операцией, определяющей исход Великой Отечественной войны. Суть стратегического плана немецкого командования состояла в том, чтобы сдержать наступление Красной Армии, одновременно пытаясь заключить сепаратный мир с США и Англией. Нацистское руководство выдвинуло лозунг: «Лучше сдать Берлин англосаксам, чем пустить в него русских».

Во всех населенных пунктах от Одера до Берлина немцы создали сплошную систему оборонительных сооружений. Сам город был разделен на сектора обороны — восемь по окружности и особо укрепленный девятый, центральный, сектор, где находились правительственные здания: рейхстаг, гестапо, имперская канцелярия. На улицах строились тяжелые баррикады, противотанковые заграждения, завалы, бетонированные сооружения. Окна домов укреплялись и превращались в бойницы.

Зная о планах врага, наступление советских войск на столицу Третьего Рейха планировалось очень тщательно. На сравнительно узком участке фронта за короткое время командование Красной Армии сосредоточило 65 стрелковых дивизий, 3 155 танков и самоходных орудий, около 42 тысяч орудий и минометов. Замысел советского командования сводился к тому, чтобы мощными ударами войск трех фронтов прорвать оборону противника и, развивая наступление в глубину, окружить основную группировку немецко-фашистских войск с одновременным рассечением и уничтожением отельных частей.

Битва за Берлин началась ранним утром 16 апреля силами войск 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. За два часа до рассвета сто сорок зенитных прожекторов внезапно осветили позиции противника и объекты атаки. Внезапная и мощная артподготовка и удары авиации, последующая атака пехоты и танков ошеломили немцев.

Противник, придя в себя, оказал жесточайшее сопротивление со стороны Зееловских высот — природного холмистого рубежа обороны немцев. Все подступы к ним простреливались многослойным перекрестным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем. Подход к высотам преграждал также противотанковый ров до трех метров глубину и 3,5 метров в ширину. С тяжелыми боями Зееловские высоты были взяты нашими войсками только к утру 18 апреля, отдельные очаги сопротивления немцев держались до 19 апреля.

Иван Антонович Погорелов, призван в Красную Армию в августе 1943 года, воевал на 1-м, 2-м, 4-м Украинском фронтах. После войны жил и работал в Иркутске:

«В это время я был командиром бронетранспортера в разведроте 1-й механизированной бригады. На пути к Берлину мы врывались в немецкие поселки и города, причем, как правило, неожиданно для фашистов. Помню, в одном из населенных пунктов мы подъехали к большому, отдельно стоящему дому, зашли в него. За столом спокойно сидела и обедала большая семья, взрослые и дети. Увидев нас, советских солдат, все подняли руки и испуганно запричитали: „Гитлер капут, Гитлер капут. Рус панцер!“. И мы увидели, насколько они были убеждены, что русские танки до них не дойдут, то есть настолько верили геббельсовской пропаганде.

22 апреля в районе Ютербога, на 35—40 километров южнее Берлина, мы сходу взяли имперский аэродром с самолетами гитлеровцев, которые не успели улететь. Здесь, на аэродроме, получили приказ освободить концлагерь, что и сделали внезапным ударом. Охрана лагеря, эти фашистские изверги, была уничтожена. В числе освобожденных были граждане из Франции, Англии и нашей страны.

Особенно тяжелые бои развернулись в последние дни апреля. 11-я гвардейская механизированная бригада оказалась на пути фашистских войск генерала Венка, которые пытались прорваться на помощь окруженному Берлину. Наше командование бросило на отражение атаки немцев лучшие части и подразделения. Завязались кровопролитные с обеих сторон бои. Немцы шли на прорыв с фанатичным упорством. Но все же они не прошли: были остановлены, разгромлены и рассеяны».

В то же время части 2-го Белорусского фронта 20 апреля форсировали Одер в его нижнем течении и надежно сковали 3-ю немецкую танковую армию, лишив ее возможности нанести контрудар с севера по советским войскам, окружившим Берлин. По всей линии фронта немцы начали отходить на внешний оборонительный рубеж столицы.

Иван Петрович Седов, призван в Красную Армию в марте 1942 года, воевал под Сталинградом и на Курской Дуге, участвовал в освобождении, Румынии, Бессарабии, Польши, Украины, Белоруссии, Германии. После войны жил и работал в Иркутске:

«Фашистское командование стремилось во что бы то ни стало задержать здесь, на Одере, наше наступление. Наш 301-й стрелковый полк одним из первых преодолел на разных плавучих средствах под огнем врага реку и занял небольшой плацдарм. Немцы нанесли по этому клочку земли мощный бомбовый удар и открыли артиллерийско-минометный огонь, организовали яростную атаку с применением танков и пехоты. Хорошо помню, как развернутым строем шли на нас танки, завязался бой.

Мы не дрогнули. Фашистские танки были отбиты огнем артиллерии и противотанковыми гранатами, часть вражеской пехоты дошла до наших передовых траншей. Бойцы уже вступили в рукопашную схватку. Штыком, прикладом, саперной лопатой, огнем своих автоматов, винтовок и пистолетов бились с обезумевшими фашистами. Дрался весь личный состав полка. Никто не остался в стороне. Командир нашего батальона 22-летний капитан К.Ф. Шаповалов лично бился в гуще рукопашного боя. Но враг наседал. Тогда полк вынужден был занять круговую оборону. Я со своими минометчиками тоже штыком, прикладом и гранатами отбивался от фашистов. Уже было отбито четыре такие атаки. Положение наше осложнилось тем, что в строю оставалось все меньше бойцов. Но самое страшное было то, что на исходе были боеприпасы».

Непосредственно штурм Берлина начался 20 апреля с массированных ударов дальнобойной артиллерии. После в бой вступили пехотные и моторизованные соединения. Уже 21 апреля наши части ворвались на окраины Берлина. Советские войска несли большие потери, но, воодушевленные успехами, рвались к центру Берлина. На улицах города развернулись ожесточенные сражения.

Немцы в порыве отчаяния бросили на оборону Берлина последние резервы, перебросив все свои войска, воевавшие на Западном фронте. Но все попытки сдержать натиск советских войск провалились. Уже 25 апреля кольцо окружения вокруг берлинской группировки врага замкнулось. В тот же день в районе Торгау на реке Эльбе состоялась известная встреча советских и американских войск.

Рано утром 30 апреля начался ожесточенный штурм правительственного квартала Берлина. Так, оборону рейхстага до последнего держали отборные части СС общей численностью около шести тысяч человек, оснащенные танками, штурмовыми орудиями и артиллерией. Но уже около 15 часов этого же дня над рейхстагом водрузили Красное знамя Победы.

Немецкое командование, даже после нескольких прямых встреч с нашими командующими, упорно отказывалось капитулировать, даже несмотря на самоубийство Адольфа Гитлера и его близкого соратника Йозефа Геббельса. 2 мая, так и не дождавшись решения о сдаче, наши войска пошли на последний штурм центральной части Берлина в районе имперской канцелярии и с боем взяли укрепленный бункер немецкого командования. Уже к 15:00 противник полностью прекратил сопротивление.

Первым военным комендантом Берлина был назначен генерал-полковник Николай Эрастович Берзарин, командующий 5-й ударной армией, Герой Советского Союза. Примечательно, что он в 20—30-е годы служил в сибирских и дальневосточных частях, а также несколько лет жил и работал в Иркутске, где его ненадолго назначили командиром учебного подразделения школы командиров.

Иван Семенович Кокорин, призван в Красную Армию из Баяндаевского района, воевал на Калининском и 1-м Украинском фронтах:

«Высадившиеся войска, подавив сопротивление врага, двинулись вдоль реки Шпрее на север к центру Берлина. К общей радости, что мы идем к центру Берлина — туда, где фашистский рейхстаг и имперская канцелярия, прибавилась радостная весть, что командующий нашей 5-й ударной армией генерал-полковник Николай Эрастович Берзарин назначен военным комендантом Берлина.

На пути движения к имперской канцелярии Гитлера мы встретили упорное сопротивление у Ангальского железнодорожного вокзала и у здания городской типографии. Это были хорошо укрепленные объекты, и пришлось их брать штурмом, беспощадно уничтожая фанатично сопротивляющихся фашистов, теряя своих товарищей, с которыми прошагали рядом по фронтовым дорогам все годы войны.

Ночью и утром 1 мая 1945 года личный состав полка готовился к последнему бою, к последнему броску на штурм имперской канцелярии. В саду у северной части канцелярии находилось громадное толстостенное бетонное сооружение, прикрывающее вход в подземный бункер Гитлера. В 11 часов 1-го мая 1945 года начался штурм рейхсканцелярии фашистской Германии. В нем принимали участие, кроме нашего стрелкового полка, артиллеристы, танкисты, связисты и другие рода войск. Артиллерийские батареи из орудий большой мощности разбивали и рушили все препятствия, пробивали проломы в бетонных стенах, открывая путь бойцам пехоты, громили огненные точки врага.

Наш 1050-й стрелковый полк встретил яростное сопротивление: когда роты ворвались через проломы в стенах в сад имперской канцелярии, эсэсовцы черной волной от здания канцелярии бросились в контратаку. Начался не только огневой, но и рукопашный бой. На командном пункте в это время я находился рядом с командиром полка. Видя сложившуюся ситуацию, явное численное превосходство эсэсовцев, с согласия командира я немедленно дал команду своей минометной роте бить в середину атакующих взводными залпами. И тут же внутренний двор имперской канцелярии покрылся разрывами и дымом. Все смешалось в этом огненном котле. Контратака эсэсовцев была сорвана. Никто не считая сколько часов идет бой, но каждый знал, что тот бой в логове Гитлера — последний. Автоматчики били гитлеровцев в упор, забрасывали гранатами окна, а эсэсовцы все лезли и лезли напролом.

Наконец, в ходе боя наступило время ворваться в бункер, а вход завален и укреплен. Орудийными выстрелами разрушили входные заграждения, взломали, свалили мощные стальные ворота в бункер. Первыми в подземный бункер ворвались бойцы 1050-й и других рот нашего полка. Фашисты оказывали яростное сопротивление. Бой шел всюду: на лестничных переходах, за каждую комнату, за каждый этаж. В подземном бункере стоял такой грохот от выстрелов, от взрывов гранат, от криков — невозможно передать словами. Инструктор политического отдела 9-го стрелкового корпуса, отважная женщина, своим личным примеров увлекала вперед солдат. Вместе с комсоргом нашего полка Салиджаном Алимовым они, с боем расчищая дорогу, поднялись на крышу здания рейхсканцелярии, укрепили красное знамя. Но внизу в бункере бой продолжался всю ночь. Только к пяти часам утра стали реже раздаваться выстрелы, и, наконец, наступила тишина.

После захвата имперской канцелярии ее комендантом был назначен заместитель командира нашей 301-й стрелковой дивизии полковник Шевцов. Только рано утром 2 мая, когда наступила тишина, мы, несколько офицеров, сержантов и солдат, осмотрели результаты боя. Кругом был хаос: разбросанные стулья, перевернутые столы, всюду разные бумаги, трупы убитых, кровь, на стенах покосившиеся позолоченные рамы с картинами известных художников.

Среди всего этого мусора мы увидели труп убитого мужчины, внешне похожего на Гитлера: те же усики, прическа, одет он был в гражданский костюм. Во лбу пулевое отверстие и засохшая кровь. Идем дальше в смежную комнату — другой труп, тоже похожий внешне на Гитлера. Этот был одет в военную форму, и тоже пулевое отверстие во лбу. Кто-то прокомментировал такое явление: „Два трупа. Два Гитлера. Убитые — это двойники“. Потом солдаты нашли еще одного эрзац-Гитлера.

А уже 3 мая во многих зарубежных газетах в том числе в англо-американских изданиях появились фотографии с надписями, что Гитлера нашли мертвого. Но это было фальшью. На самом деле трупы Гитлера и его жены Евы Браун найдены позднее и опознаны судебно-медицинской экспертизой.

Недалеко от входа в бункер нашли труп Геббельса. Многие тогда говорили, что и у Геббельса были двойники. В одной из комнат увидели трупы шестерых детей и труп Магды — жены Геббельса. Родители сами отравили своих детей, дав им яд».

Падением Берлина война с Германией не закончилась. Крупная немецкая группировка в Чехословакии ожесточенно сопротивлялась еще несколько дней. 8 мая в Карлсхорсте акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил с немецкой стороны подписали генерал-фельдмаршал, начальник верховного главнокомандования вермахта Вильгельм Кейтель, представитель люфтваффе генерал-полковник Штумпф и адмирал фон Фридебург.

Безоговорочную капитуляцию с советской стороны приняли маршал Георгий Константинович Жуков и заместитель главнокомандующего союзными экспедиционными силами в Европе маршал Артур Теддер. В качестве свидетелей свои подписи поставили генерал Спаатс (от США) и генерал де Латр де Тассиньи (от Франции).

А в самом поверженном Берлине тем временем царил праздник — солдаты и офицеры не скрывали счастья от того, что война наконец закончилась. Это был их праздник, великая победа, выстраданная годами непрерывных боев с фашистскими захватчиками — через кровь, боль, потери боевых товарищей.

Михаил Романович Воронов, с 1943 года, по окончании Иркутской артиллерийской школы — на фронте, воевал в составе 1-го и 2-го Украинских фронтов, участвовал в штурме Берлина:

"Не было предела нашей радости: война, длившаяся долгих 1418 дней и ночей, окончена. Ночью никто не спал, усталость была забыта. Воины вспоминали бои, походы, погибших товарищей и друзей, доверяли друг другу сокровенные мысли о своих планах, обменивались адресами. Однажды мы пошли посмотреть на поверженный рейхстаг. Высоко на стене увидели надпись: «Ткачев из Курска». Я тут же попросил товарищей поднять меня и написал: «Воронов из Иркутска».

В статье использованы материалы из книг «Сквозь годы боевые: воспоминания иркутян — участников Великой Отечественной войны» (издания 1998 и 2000 годов).

Фотографии с сайта waralbum.ru

Андрей Щепин, ИА «Иркутск онлайн»