Пляски на костях

Уже несколько лет в Иркутске активно обсуждается вопрос о реконструкции территории ЦПКиО. Историки давно требуют убрать с территории парка, построенного на месте разоренного Иерусалимского кладбища, все развлекательные аттракционы. Существует даже отдельный проект мемориального некрополя «Иерусалимская гора». В чем он заключается и какая судьба в итоге ждет ЦПКиО, разбирался наш корреспондент.

Ерусалимка

До конца восемнадцатого столетия кладбища по всей России располагались прямо в черте города, в оградах храмов. По православному обычаю, хоронить мертвых можно было только в освященной земле — той, что примыкала к церкви. Но города империи быстро разрастались, и вскоре места для погребения всех усопших стало не хватать. Для решения этой проблемы 17 ноября 1771 года императрица Екатерина Вторая повелела учреждать во всех крупных населенных пунктах нецерковные, или так называемые общие, кладбища. Указы Сената, датированные мартом 1772 года, поясняли, что кладбища нужно относить от городских построек минимум на 100 саженей (213 метров), огораживать плетнем и земляным валом и сооружать на их территории хотя бы деревянную церковь.

До Иркутска эти указы дошли летом 1772 года, и генерал-губернатор Адам Бриль распорядился начать обустройство первого общегородского кладбища. Чтобы сэкономить на строительстве отдельной церкви, территорию нового кладбища присоединили к уже существующему Крестовоздвиженскому церковному погосту при одноименном каменном храме. Однако указ исполнили лишь наполовину: мертвых стали хоронить на отведенной территории, но ограду и вал не установили. Из-за этого на погосте в те времена можно было часто встретить скот, пасущийся прямо на могилах.

В 1793 году провели реорганизацию разросшегося за двадцать лет кладбища — впервые на городском плане его отделили от Крестовоздвиженского погоста и признали самостоятельным местом погребения. В этот же год по приказу генерал-губернатора Ивана Пилля и городского головы Михаила Сибирякова началось сооружение первой кладбищенской ограды.

— Эти первые кладбищенские ворота, скорее всего, находились там, где современная Парковая улица выходит на улицу Коммунаров, — уточняет известный иркутский историк, профессор Александр Всеволодович Дулов. — Работы по установке ограды велись арестантами, ежедневно в них участвовало от 10 до 100 человек.

В 1795 году на кладбище построили небольшую каменную церковь Входа Господня в Иерусалим, которая и дала имя новому кладбищу. Впоследствии и всю возвышенность, где находился первый в Иркутске общегородской погост, стали именовать Иерусалимской горой, в народе — «Ерусалимкой».

Город рос, расширялось и кладбище. К 1829 году его территория увеличилась примерно вдвое, могилы придвинулись к современной улице Байкальской. Захоронения разделили на несколько частей: православную, римско-католическую, иудейскую, протестантскую и старообрядческую. В архивах города есть информация об еще одной части — больничной, где хоронили умерших от заразных болезней.

— Кладбища в царской России носили строго конфессиональный характер: на каждом его участке хоронили лиц определенного вероисповедания, нарушать этот порядок было нельзя, — поясняет профессор Дулов. — В 1820 году началось строительство новой Входо-Иерусалимской церкви. Ее возведение завершилось лишь спустя 15 лет, в 1835 году. Здание этой церкви было большим и нарядным — сразу несколько престолов, величественные колонны. Старую церковь разобрали в 1867 году, как раз в это время и началось постепенное угасание кладбища.

Содержать в порядке территорию погоста надлежало духовенству, но порядка там не было. В 1858 году в газете «Иркутские губернские ведомости» вышла скандальная статья, где сообщалось, что по вечерам на Иерусалимском кладбище происходят пьяные скандалы, драки и кутежи. Часто крестьяне пускали оградки с могил на дрова, а по самим захоронениям, как и 80 лет назад, продолжал разгуливать скот. После этой публикации объявили сбор средств на постройку ограды. На собранные деньги кладбище обнесли деревянной изгородью и обсадили деревьями. Появилась в Ерусалимке и охрана, для которой соорудили специальную сторожку. С 1870 года кладбище окончательно перешло в ведение городского управления.

Прохожий, остановись…

Однако все эти новшества не спасали от запустения. К началу 1880-х годов Иркутск разросся настолько, что Ерусалимка оказалась практически в центре города. При этом средств на ее благоустройство не хватало, своим заброшенным видом кладбище портило весь городской пейзаж, смущая жителей и гостей столицы Восточной Сибири.

В 1879 году, после страшного пожара, фактически заброшенное кладбище стало прибежищем для многих погорельцев. Профессору Дулову удалось установить, что около тысячи семей жили на могилах своих родственников больше месяца из-за невозможности подыскать квартиру или другое жилье.

В 1883 году впервые был поднят вопрос о закрытии кладбища. Городской голова Дмитрий Демидов обратился в санитарную комиссию с предложением закрыть Иерусалимское кладбище как «вредное в санитарном отношении». Прошение главы отклонили, указав, что ученые достоверно доказали безвредность погостов.

С 1905 года кладбище стало тайным местом встречи революционеров. Возле склепов часто собирались представители партии большевиков и социал-демократов.

В 1912 году известный иркутский летописец Нит Степанович Романов составил описание Иерусалимского некрополя, отметив, что на многих захоронениях ограды и могильные плиты разрушены. Краевед уточняет: погребение здесь идет на второй и третий раз, и при этом уважения к старым надгробиям не замечено.

По данным историка Алексея Гаращенко, с 1913 по 1916 год на кладбище ежегодно хоронили от 1550 до 2100 человек. Изыскания археологов в 1990-х годах установили, что в Ерусалимке усопших хоронили в четыре яруса, погребения продолжались и после революции — вплоть до 1929 года. В годы Гражданской войны неподалеку от кладбища появилась братская могила красноармейцев, павших в боях с Колчаком, здесь же до 1941 года хоронили видных красных командиров и партийных деятелей.

— На Иерусалимском кладбище похоронено около 100 тысяч человек, — заключает Александр Дулов. — Усилиями этих людей Иркутск к 1917 году стал крупным и развитым городом, это они превратили его в «Северный Петербург». Среди захоронений на Иерусалимском кладбище есть могилы декабриста Иосифа Викторовича Поджио, писателя и общественного деятеля Михаила Васильевича Загоскина, архитекторов Разгильдяева, Кузнецова, Кудельского, краеведов Вагина и Станиловского. Согласно списку, составленному летописцем Романовым в 1912 году, на кладбище нашли покой купцы 32 знатных фамилий.

Богатые мраморные памятники и фамильные склепы на Ерусалимке соседствовали с крестами бедняков, кладбище было поистине всенародным. Оно представляло собой не только большую историческую, но и культурную ценность. В хрониках и документах встречаются упоминания об уникальных памятниках Ерусалимки: большинство из них вполне можно было назвать произведениями искусства.

— На том месте, где расположен сейчас городок «Чиполлино», — вспоминает профессор Дулов, — в 1950-е годы лежал очень необычный памятник — красный камень с надписью «Прохожий, ты идешь, но ляжешь, как и я. Присядь и отдохни на камне у меня». Согласитесь, строки заставляют задуматься.

В своей книге «Записки иркутянки» почетный гражданин Иркутска, известный общественный деятель Лидия Ивановна Тамм рассказывает: «Иерусалимское кладбище славилось своими оградами. Редко у кого они деревянные, все больше металлические, из причудливо переплетенных прутьев. Были и кованые, и чугунные. Только кузнец, сочетающий дар художника и ювелира, мог изготовить такую красоту. Жаль, что ничего из этого не сохранилось».

Посмертная казнь

В тяжелые годы Гражданской войны начинается разграбление кладбища.

— Запросто не придешь теперь поклониться на могилку. Неизвестно, кого встретишь на кладбищенской тропе, — пишет в своей книге Лидия Тамм о тех годах. — Урки облюбовали склепы. Летом не жарко, а зимой не холодно. Там и ворованную добычу можно разделить, и бутылочку прямо на саркофаге распить.

В «Иркутской летописи» Нита Романова есть упоминание о по-настоящему варварском случае. В 1922 году один из могильщиков по ночам раскапывал захоронения, снимал с покойных одежду, а трупами кормил свиней. С вандалами и мародерами пыталась бороться молодежь. Как вспоминает Лидия Ивановна, однажды ее сокурсники, входившие в отряд добровольной дружины, получили особое задание. Они прихватили белые простыни и затаились среди могил. Когда грабители уже вскрыли гроб, один из дружинников выскочил из засады с громким криком. Мародеров в мокрых штанах доставили в отделение милиции.

Однако спасти кладбище от разорения не смог никто, поскольку главным «вандалом» оказалось государство. 7 апреля 1932 года горсовет принял решение переоборудовать Иерусалимское кладбище под парк развлечений и построить на этой территории Центральный парк культуры и отдыха.

Кладбище превратили в площадку для добычи стройматериалов. Все шло в дело: бутовый камень, кирпич, дорогой карский мрамор с надгробий. Памятники дробились на щебенку и мраморную крошку, оградки отправляли на переплавку и перековку. Многие могильные плиты даже укладывали в фундаменты новых зданий. Пример: колонны парадного входа в доме по улице Горького, где расположены авиакассы. Плиты фундамента одного из домов по улице Марата — из иудейской части Иерусалимского кладбища. На многих из них до сих пор можно отчетливо прочитать написанные на иврите имена усопших и слова молитвы. Плиты испещрены сколами от зубил: кто-то старательно стесывал с камня буквы…

«Там предки спали и не знали, какой грядет им костолом»*

В 1930-е годы с Входо-Иерусалимской церкви сняли купола. За долгие годы под сводами храма располагались склад, прокат лыж, бухгалтерия ЦПКиО, общежитие и учебные классы училища культуры.

На всей территории кладбища оставалось только два нетронутых захоронения: Михаилу Загоскину и Иосифу Поджио. Причем памятник Поджио сначала снесли, и лишь затем установили «примерно на месте могилы».

Кладбище разгромили, а денег на постройку парка все не находилось — сказывались тяжелые послевоенные годы. Его открыли только в июле 1957 года. Здесь, на костях, «вольготно» расположились закусочные, сцена, танцплощадка, аттракционы. Чуть позже появилось «чертово колесо», а потом и детский городок «Чиполлино».

Лидия Тамм вспоминает, что когда рыли котлован под танцплощадку, колесо обозрения и другие парковые сооружения, из-под ковшей спецтехники доставали много скелетов. Все их сваливали в одну яму и закапывали — производить дорогостоящее перезахоронение советские чиновники не собирались.

Молодежь отплясывала, семьи прогуливались с детьми. Рядом с тропинками, тут и там, лежали могильные плиты. Родственники похороненных здесь еще многие десятилетия приносили на разгромленное кладбище цветы. Даже в 2000-е годы среди кустов и деревьев можно было обнаружить букеты — кто-то пытался отыскать следы могил предков.

— Иркутяне с большой душевной болью воспринимали разрушение этого старинного кладбища, — повествует Лидия Ивановна. — С годами боль притупилась. Кто же мы? Иваны, не помнящие родства, или просто черствые люди, не способные на добрые чувства? Может, еще что-то можно исправить?

Крест на ЦПКиО

Через три года парку исполнится 60 лет. Сейчас он находится в запустении, последние годы никакой реконструкции здесь не ведется. Центральные ворота с облупившейся краской, аттракционы «Чиполлино», пиццерия, неработающие фонтаны, трава по пояс, разбитая лестница — так выглядит сегодня парк, ради строительства которого разрушили вековое кладбище. Периодически к лакомым кусочкам земли пытаются подобраться застройщики, но статус «памятника историко-культурного наследия регионального значения» его пока защищает.

— По действующему законодательству, за парк отвечает администрация Иркутска, потому что это муниципальная земля, но одновременно за него, как за памятник регионального значения, несет ответственность и область, — поясняет исполнительный директор ИРОО «Иркутский исторический некрополь» Владимир Китаев. — Поэтому сейчас два уровня власти показывают друг на друга пальцами, когда вопрос заходит о какой-либо реконструкции ЦПКиО.

Десятилетиями историки и общественные деятели Иркутска пытались «достучаться» до властей, предлагая все же прекратить варварство и убрать с разгромленных могил хотя бы аттракционы.

В 2006 году «Иркутскжелдорпроект» разработал проект реконструкции и благоустройства ЦПКиО. В результате этого «благоустройства» было фактически уничтожено то немногое, что еще оставалось от кладбища. Возмущенные ученые и защитники старины обратились за помощью к губернатору Александру Тишанину, и тот заявил, что «не допустит плясок на костях». Реализация проекта в 2007 году была приостановлена по требованию Службы по охране объектов культурного наследия. Но дальше пафосного заявления главы региона решение проблемы ЦПКиО не пошло — аттракционы и кафе так и остались на прежних местах.

В 2008 году общество «Родословие» разработало независимый проект «Памяти иркутян, похороненных на Иерусалимском кладбище» и поставило перед собой задачу восстановить списки похороненных в Ерусалимке. Они опрашивали старожилов, поднимали архивные записи в библиотеках и церковно-приходские книги.

В 2010 году историки предложили переименовать ЦПКиО в мемориальный комплекс «Иерусалимская гора» и обустроить здесь «парк тихого отдыха» с дорожками для прогулок. Детский городок «Чиполлино» предложили перенести в Комсомольский парк в Иркутске-2. Это вызвало недовольство у многих иркутян — в городе не слишком много мест, где можно погулять с детьми.

В 2010-2011 годах началась еще одна «волна» благоустройства территории парка. Из городского бюджета планировалось выделить 162 миллиона рублей на обустройство дорожек, фонарей, намеревались даже установить фонтан. Но работы были прекращены городской думой. Ее председатель Александр Ханхалаев заявил, что реконструкция парка осуществляется без единой идеи — непонятно, что власти хотят получить в результате этих работ.

— Нужно бывший ЦПКиО превратить в мемориальный парк, — предлагает профессор Дулов. — Следует установить здесь стелы, где будут отмечены имена наиболее выдающихся наших земляков. Желательно также открыть небольшой музей, посвященный городскому месту упокоения.

Предложение историка поддерживает и министр культуры Иркутской области Виталий Барышников.

— Убежден, что территория Иерусалимского кладбища должна стать мемориальным парком, где будет увековечена память иркутян, которые составили славу Иркутска на протяжении трех столетий, — отмечает Барышников. — Много споров велось и ведется о том, какое именно благоустройство требуется парку. Я считаю, что парк должен быть не заброшенным участком земли, на котором царит запустение, а бездействия властей оправдываются особым статусом памятника, а территорией, на которой будет наведен порядок: сохранены исторические дорожки, проведено освещение, поддерживается растительность.

Но Владимир Китаев считает, что правильнее было бы назвать такой мемориальный комплекс не парком, а некрополем.

— Парк — это все-таки другое, это слово, как ни крути, подразумевает развлечения, отдых, — уточняет Владимир Александрович. — А наша главная цель — память. Мы должны помнить тех, кто похоронен здесь, кто строил наш город, обогащал родную землю. Некрополь — самое подходящее для этого слово. Так свои кладбища называл один из самых просвещенных народов за всю историю цивилизации — древние греки. Практика создания таких некрополей широко распространена в странах Европы — там целые государства стоят на костях их создателей — это явление обычное. Другой вопрос, как мы будем относиться к их памяти.

У такого некрополя обязательно должен быть свой устав, который четко обозначит порядок его использования. Территория мемориала должна быть огорожена, днем ее сможет посетить каждый, а на ночь ворота необходимо закрывать. У входа установить таблички со списком захороненных на бывшем кладбище «отцов города».

Вопрос о создании такого некрополя на месте ЦПКиО детально разрабатывался на научно-практической конференции «Иркутский мемориал», которая состоялась 6 декабря 2013 года. Принято решение об учреждении в Иркутске общественной организации «Иркутский исторический некрополь», которая объединяет историков, археологов, представителей различных конфессий для контроля за состоянием заброшенных городских кладбищ.

В прошлом году в уже существующий проект реконструкции парка внесли значительные корректировки. Но опять же остро встал вопрос — что делать с городком «Чиполлино». На одной чаше весов — память предков, на другой — дети, которым в нашем городе и так не хватает мест для развлечений.

— Историки не против детских развлекательных городков. У нас тоже есть дети и внуки, — уточняет Владимир Китаев. — Просто, устраивать детские аттракционы и кафе на костях их прадедов — это, по меньшей мере, кощунство. Что вырастет из ребенка, который играет на могиле своих предков? Для их установки в Иркутске есть отличное место — остров «Юность». И как к нам, Иванам, которые не хотят помнить родства, будут относиться приезжие из других стран? Видя, что мы попираем честь своих же предков, они будут попирать нашу культуру и традиции.

Сегодня обновленный проект находится на согласовании в службе по охране объектов культурного наследия Иркутской области. Ведомство рекомендовало властям города провести геофизические изыскания на территории парка, которые точно покажут, где расположены захоронения. Если могилы обнаружатся под аттракционами, то «Чиполлино» все же придется переехать. В любом случае, в парке будет произведено благоустройство дорожек и реконструкция старой лестницы.

* Там плач живых стоял до неба
С немым укором мертвых слит:
Вскрывалась заповедность склепа,
Вывертывался мрамор плит
Того же, кто не шел наружу
Иль много требовал труда
Обматерив и в гроб, и в душу
Вбивали в вечность навсегда.

Анатолий Преловский, «Ерусалимка», 2006 год.

Надежда Гусевская, IRK.ru