Некуда девать ненужную одежду? Ее принимают в храме Казанской Божьей Матери. Вообще, ее можно много куда пристроить, помимо мусорки. Почти при каждой церкви есть некое подобие «социальной службы» для тех, которых в «приличном» обществе принято именовать, с легким налётом брезгливости, бомжами. Обычно именование сопровождается гуманистической тирадой навроде «они, конечно, тоже люди…»
«Тоже людям» помогают не только в церкви; есть волонтёрские проекты, что-то можно отдать в Красный Крест. А можно хотя бы аккуратно положить рядом с мусорным баком.
Прошлой осенью, ввиду грядущей смены сезонов, я навёл ревизию в шкафу. Не то чтобы у нас там новый носок сунуть некуда, но жену раздражают вещи из категории «в том году не надевал, но ты не выкидывай, вдруг нынче вспомню». В общем, с тремя пакетами всего, безжалостно прополов и свой гардероб, она отправила меня, очищенного, обновленного и обнищавшего одёжно, отвезти вышеозначенные пакеты.
День был субботний. Время послеобеденное. Утренняя служба закончилась, вечерняя еще не начиналась — всё как я люблю: мало людей в храме — меньше суеты и любопытных взглядов. Я вынул пакеты из машины торопливо зашагал к храму: на улице было не по-осеннему уже морозно.
У ворот, как и у входа в любую церковь, сидели попрошайки. Я таким не подаю. Не то что я вообще принципиально не подаю, скорее, стараюсь наоборот. Но вот таким не подаю: почему-то обычно там сидят представители вида homo sapiens настолько б\у от многолетнего употребления плохого алкоголя, что от sapiens у них осталось только умение быстро считать собранные за человеко-час монеты. Словом, если без красивых оборотов, то жуткие пьяницы, как правило, обсиживают крыльцо церквей; однако гнать даже таких религия не велит. Вот и не гонят.
— Извините… — неожиданно обратился ко мне один из сидящих. Я напрягся: ну, думаю, сейчас начнутся рассказы про тяжкую долю, «на хлебушек не хватает» — знаем мы все эти приёмы нищенской риторики.
— Извините, — робко повторил он, — у вас там… не найдется, случаем, брюк? Я знаю, вы в церковь несёте…
Вступать в диалог желания у меня по-прежнему не было. Мороз уже гадко остудил нагретую в теплой машине куртку.
— Ну, в церковь несу, — буркнул я. — Туда и идите; чего я тут, потрошить пакеты что ли должен?
— Нам не дают… — смущенно сказал он. — Там своим дают. Ну, которые… А нам не дают. — Он заговорил быстрее и чуть сбивчиво. — Знаете, у меня на самом деле все есть. Вот, и куртка. Даже ботинки теплые. А брюки летние… Холодно…
Я впервые посмотрел на его лицо. Он смущенно улыбался жалкой улыбкой бродячей собаки, которая подходит к человеку с пирожком в руке, виляя хвостом, но в любой момент готовая к тому, что ее от всей души пнут, а не покормят.
У меня в пакете были как раз теплые брюки. Сложно сказать, по размеру ли ему. Но лучше маловатые, чем летние.
Я поставил пакеты на землю и вытряхнул содержимое одного из них, где, как помнилось, должны были эти брюки лежать.
— Держите. Может, еще что нужно? Тут вон шапки есть… кофты, рубаха…
— Спасибо, спасибо! Нет, больше ничего не нужно, у меня все есть… Брюк только не было… Спасибо!
Он заулыбался уже во все лицо, с которого почти исчезла готовность к встрече с пинком.
Я молча спихал одежду в пакет и понес все в церковь.
Когда у человека случается беда, он ищет причину. Тем же занимаются окружающие, будь то семья или случайный сосед по очереди в поликлинике. Потому что очень сложно принять отсутствие причины — по крайней мере, отсутствие понятной и объяснимой причины. Собственно, именно потому верующим людям переживать беду несколько проще: они могут ее причины не знать, но верить, что она есть.
Впрочем, сейчас о другом.
В такой вот ситуации, когда видишь попрошайку, бомжа, первый порыв и основное желание — поскорее пройти мимо. Он грязный, некрасивый, от него пахнет, заразный, наверное, и вообще — сам виноват!
Вот они, ключевые слова.
Пил? — Сам виноват.
По дурости потерял работу и жена выгнала из квартиры? – Сам виноват.
Сам виноват… сам… виноват…
Очень может быть, что сам виноват. Но какое моральное право лично вам даёт этот факт для осуждения человека?
Поставьте себя, на минуточку, на место того мужчины, что просил у меня брюки. Вы — нищий. Вероятно, бездомный. Одежда вся явно в дырах, или порвется вот-вот. Идёт тут мимо «в очках такой», разжалобился: на, говорит, вот тебе пакеты с одеждой, она не новая, конечно, но выстиранное всё, забирай что хочешь, хоть целиком. Вы бы взяли побольше? Про запас? Потому что уже зима на носу…
Я бы взял. Обязательно.
А он — нет. Ему были нужны брюки. И он взял только брюки.
В каком-то смысле бездомный попрошайка оказался честнее и порядочнее сотен тысяч людей, живущих с ним в одном городе.
Можете, конечно, и дальше не подавать нищим. Ваше дело и ваше право, кто осудит? Но хотя бы не стоит на них презрительно поглядывать, неся домой усыпанный разноцветной конфетной крошкой кулич.
С прошедшим вас праздником.
