Воспоминания иркутян о набережных города

Однако, будущее не может существовать без прошлого и настоящего. Именно поэтому редакция IRK.ru совместно с En+ Group собрали воспоминания иркутян о набережных Ангары и тем самым наполнили позитивными смыслами любимые и знаковые для всех места у реки.

Дарья Матвеевна Верцинская

— Я жила на улице 5-й Армии, ближе к Глазковскому мосту, где стоял дебаркадер (плавучая платформа), к которому приставали пароходы, а училась на товароведа продовольственных и промышленных товаров в Иркутском кооперативном техникуме на улице Свердлова. Техникум был в красивом белокаменном здании с колоннами, потом в нем разместилось правление Иркутского облпотребсоюза, а учебное заведение переехало ближе к Волжской.

Очень запомнилось последнее крупное наводнение, которое произошло в Иркутске зимой в начале 50-х годов. Рано утром проснулась от того, что в окно нам бросали камни, чтобы мы выходили — что-то произошло. Я надела валенки, открыла входную дверь, а вокруг вода и мимо проплывают на лодке военные — глазам не поверила. Страшно было: глыбы льда «шли» прямо по улицам. Я испугалась за свою сестру, боялась, что утонет, так как она жила в квартире на первом этаже деревянного двухэтажного дома практически на пересечении бульвара Гагарина и Чкалова (работала в речном пароходстве). Я надела высокие болотные сапоги своего брата и по заборам добралась до сестры. Оказалось, что она перешла на четвертый этаж и с ней все в порядке. После того, как вода ушла, в оградах остались куски льда.

Когда я училась в техникуме, мы с подружками бегали на танцы, которые устраивали в саду Парижской коммуны (изначально это место называлось Александровским садом, который в советское время был переименован в сад Парижской коммуны еще до того, как его перенесли в Глазково. — Прим. ред.). У кого не было денег, через забор лазили, их, конечно, милиция ловила, но кому-то все-таки удавалось пробраться незамеченными. Сад был большой, обнесен красивой кованой оградой, располагался вдоль берега, гулять там было одно удовольствие. Когда шли туда, одевались красиво — обязательно платье и туфли.

В то время большая часть набережной на бульваре Гагарина оставалась неблагоустроенной — не было асфальтированных дорожек, парапета, только отсыпанный берег. Помню, возле воды были какие-то деревянные строения, вышка. После окончания техникума в 1955-м году я уехала работать в другой регион, поэтому, когда вернулась в Иркутскую область, набережная уже приобрела современный вид.

Частенько с подружками ходили в Курбатовскую баню на улице Гаврилова, в которых были отдельные номера. Соберемся по пять-шесть человек, возьмем номер, и допоздна в нем моемся, стираемся, брови красим.

В годы учебы в техникуме я подрабатывала на чаеразвесочной фабрике. Однажды перед новым годом пришел в техникум директор фабрики и попросил помочь с фасовкой чая, чтобы выполнить план. Многие подумали, что это бесплатно, и отказались, а я и еще несколько девушек согласились, не думая, что нам заплатят, просто хотелось помочь. А мы план выполнили, и нам еще и заплатили за работу — каждой по 39 рублей и 40 копеек. Была так рада, стипендия-то была мизерная, вечно голодными ходили, поэтому первый свой заработок проели в буфете. Был чай грузинский прессованный в плитках, за станком стоят двое, я заворачивала плитку в фольгу, а моя напарница клеила этикетку, и все брикеты складывали в ящик. Когда ящики наполнялись, парни на тележках увозили их на склад.

Ольга Емельянова

— С мужем и ребенком мы жили на бульваре Гагарина, в двухэтажном доме между краеведческим музеем и зданием ИГУ с 1984 по 1993 год. Это был обкомовский дом, квартиру в нем получил дедушка моего мужа, Иван Георгиевич Болознев, который в годы Великой Отечественной войны возглавлял партизанский отряд — его портрет висит в Русском музее. Так, по наследству квартира перешла моему будущему мужу. У нас и окна, и подъезд выходили на бульвар. Потом дом расселили и около девяти лет назад его снесли.

На тот момент я работала в детской школе искусств, но была в декретном отпуске, и часто, гуляя с коляской по набережной, проходила мимо художников, которые приезжали со всех концов города, выставляли свои работы возле шпиля, памятника первопроходцам, позднее уже переехали ближе к гостинице «Интурист», так как все-таки картины в основном покупали иностранцы.

Какое-то время я не решалась вот так торговать на улице, но, преодолев страх «А будут ли покупать мои работы», я присоединилась к ним. Выставляться на набережной я начала с расписных деревянных досок. И первая доска, которую я продала, уехала в Париж, а первая картина — в Австрию. Большой интерес к творчеству иркутских художников, и в частности, к моему, проявляли японцы и американцы.

Набережная всегда была центром притяжения. Напротив нашего дома там, где сейчас находится здание бывшего ресторан «Нежный бульдог», стоял крытый павильончик «Ветерок», где продавали бутерброды, пиво на розлив. Рядом устраивали танцы, концерты, помню даже выступление нашей областной филармонии. Кстати, когда я училась в школе, в старших классах, в выходной, в субботу или воскресенье, с подружками обязательно бежали на танцплощадку на острове Юность, которую еще в 70-х годах построили. Платили 30 копеек и проходили. Народу там всегда было очень много — яблоку негде упасть.

В начале 90-х годов дорога на бульваре Гагарина закрывалась для проезда автомобилей — с 19 часов и до утра он становился полноценной пешеходной улицей, где свободно ездили дети на велосипедах, гуляли взрослые.

Евгений Турунов

— Я родился в Москве. Но в 1951 году меня четырехмесячным привезли в Иркутск к бабушке, где мы жили в нашем родовом доме на Набережной 26. Раньше здесь была большая одноэтажная усадьба, которая принадлежала купцу второй гильдии Тимофею Ксенофонтовичу Чевелеву. Справа находился небольшой флигель для прислуги и гостевые комнаты. В конце 19 века Тимофей Ксенофонтович женился, и его супруга Анна Федоровна Турунова разрешила своему брату Николаю Федоровичу Турунову, моему прадеду, построить здесь двухэтажный дом. После революции многие родственники уехали из Иркутска, а вот бабушка с моим дедом Иннокентием Николаевичем остались. Но в 1938 году его арестовали по ложному обвинению в шпионаже и расстреляли, позднее, в 1956 году он был реабилитирован.

В конце 50-х годов рядом с нами возвели административный корпус университета и нас переселили в многоквартирный дом №5 по улице Российская. А усадьбу через некоторое время снесли.

Напротив нашего дома на берегу реки Ангара на лодочной станции было диковинное пирамидальное сооружение с рестораном на втором этаже. Рядом были лодки и байдарки, на которых тренировались спортсмены. Чуть дальше в саду Парижской коммуны находилась знаменитая танцплощадка.

Территория набережной оставалась в неизменном виде вплоть до конца 50-х годов, пока не стало известно о приезде в Иркутск американского президента. (В 1959-м году Никита Хрущев, находясь с визитом в США, пригласил президента Дуайта Эйзенхауэра посетить СССР. Но из-за разразившегося политического скандала встреча лидеров не состоялась. — Прим. ред.). Сначала заасфальтировали совсем небольшой кусочек дороги — от Карла Маркса до Ярослава Гашека, а уж потом в 1961-м году на набережной развернули большие строительные работы и она обрела свой современный облик с парапетом и асфальтированными широкими тротуарами.

На пересечении бульвара Гагарина и Карла Маркса был вход в парк, за посещение которого надо было платить всем. Территория эта была с красивой оградой и с центральным входом с аркой в «сталинском ампире». В парке было несколько аттракционов, которые находились ближе к улице Красного Восстания, — качели, гигантские шаги и роскошная карусель. На карусели были не только лошади, но и другие животные — даже верблюды и слоны. Она была мощно и красиво сделана.

До 1959 года на набережной многое оставалось от предыдущего режима. Например, напротив физико-математического факультета ИГУ сохранилась горка из бутового камня, на котором как я запомнил, был бильярдный павильон и кафе.

Потом их убрали и в 70-х годах, укрепив конструкцию бетоном, обустроили смотровую площадку. К сожалению, сейчас она находится в запустении. А я бы предложил разместить здесь роскошную беседку в китайском стиле, привлекающую как иркутян, так и гостей нашего города.

Николай Андреев

— Набережная очень изменилась с тех пор, как я был ребенком. Мы жили недалеко: в двухэтажном кирпичном «поповском» (так называли дома, которые строили для священнослужителей. — Прим. ред.) доме с палисадничком (Рабочая,1), в котором стоял бюст Кирова. А на соседней площади проходили демонстрации. Сейчас дома нет уже — снесли давно, а на его месте стоит здание энергетиков.

Тогда не существовало единой набережной: где-то были обустроены места для отдыха, где-то было и не пройти. Недалеко от нашего дома стоял хлебозавод (на улице Польских Повстанцев, 1). Помню, в цехе форточки открывали из-за жары и запах стоял на всю округу. И мы нет-нет да и утащим с конвейерной ленты булку хлеба — и сразу есть. Хлеб был горячий, вкусный. Недалеко от хлебозавода, на берегу, стоял деревянный барак, в котором жили сосланные украинцы. Рядом в одной из церквей жили эстонцы, в другой — литовцы. У них была своя мастерская, где изготавливали изделия из гипса. Их дети учились с нами в школе, с некоторыми я общался.

С мамой ходили к Ангаре белье полоскать. А с ребятами летом купались в реке. Вода и тогда была холодная, но привыкали. Кто постарше был, доплывали по течению до самой церкви. А обратно ехали на автобусе, прямо в трусах.

А на набережной был сад Парижской коммуны. А еще помню лодочную станцию, так как в то время много островов было на Ангаре, а потом очистили русло и их скрыло. Товарищ моего отца частенько брал меня с собой на один из островов. Высадит, чтобы я ему кузнечиков наловил (смеется). Там же, рядом с лодочной станцией, эллинги были — спортсмены на байдарках плавали.

На набережной бульвара Гагарина, ближе к улице Красного Восстания, на холме, который до сих пор сохранился там, в ненастные дни играл военный оркестр и танцевали. А когда погода хорошая была, собирались на площади, где сейчас стоит памятник императору.

Когда в школе учился, практику проходил на чаеразвесочной фабрике — в 1959-1960 годах. Как сейчас помню, натуральный индийский приходил в фанерных ящиках, его очищали от мусора и фасовали, а мы помогали рабочим на конвейере. Потом стали привозить и другие чаи — цейлонский, китайский, грузинский. Тогда начали устраивать и дегустации: разольют чай по маленьким кружечкам всего на два глоточка — что там пить-то (смеется).

Если у вас есть интересные истории, которые связаны с любой из набережных или же в семейных архивах сохранились старые фотографии с берегов Ангары – присоединяйтесь! Истории и иллюстрации присылайте на адрес электронной почты foto-irkru@mail.ru. Получить дополнительную информацию можно по телефону редакции (3952) 48-88-50 (доб. 201).

Беседовала Анастасия Маркова

Беседовала Анастасия Маркова