Черный лес

В окрестных с Иркутском лесных массивах полицейские патрули ежедневно ловят пресловутых «черных лесорубов». Ловят, ловят, да только меньше охотников за легкими деньгами не становится. При ближайшем рассмотрении оказывается, что проблема гораздо сложнее и запущеннее, чем кажется на первый взгляд.

Кто не успел убежать

Едва с утра заступила на суточную смену межведомственная группа, состоящая из представителей полиции, лесничества и местного казачества, как поступил сигнал о задержании. Как сообщили полицейским, их коллеги уже под конец смены взяли с поличным группу лесозаготовителей. Мы стартуем по Александровскому тракту, к поселку Еловка. Дальше — заброшенные коровники на окраине, потом начинается труднопроходимый проселок, уводящий все дальше в лес.

По накатанным тропам мы около получаса пробираемся в чащу. У лесистого холма застаем искомую патрульную группу. Уставшие после смены полицейские стерегут закованного в наручники «черного лесоруба» — чумазого мужика средних лет. Оперативники пояснили, что его поймали с поличным при патрулировании. Подельник сбежал, а товарищ каким-то чудом не среагировал и попался.

По рассказам лесников, это обычное дело в таких случаях — «черные лесорубы» практически никогда не оказывают сопротивления, а сразу бросаются наутек, безо всякой жалости бросая технику и инструменты. Не проявил достаточной сноровки — попался. Вот и этому мужику не повезло.

Задержанного посадили на штабель заготовленной им же древесины. Угрюмо склонив голову, он смотрит под ноги и молчит. Рядом стоит старенький трактор Т-40 с зацепленными бревнами. Чуть в стороне, у самого холма валяется бензопила и нехитрый набор инструментов. По прикидкам, подозреваемый и сбежавший подельником успели напилить на целый лесовоз, а то и больше.

Заготовленное можно было бы продать примерно за 40 тысяч рублей. За вычетом аренды спецтехники и транспортных расходов на руки «черные лесорубы» получили бы примерно 30 тысяч. Ради этой суммы они бессовестно загубили около 60 деревьев.

— Как тебя занесло на такое ремесло? — спрашиваю.

— Я служил раньше, ИВВАТУ закончил, потом работал на службах наземного обслуживания авиатехники, был в звании лейтенанта. Недавно вот сократили. Работы нет, пришлось заняться этим, — поясняет задержанный.

— И ты не сумел найти потом легальную работу?

— Да где ее найти? Я туда-сюда пытался, в полицию пробовал устроиться, но везде отказ. А у меня семья, жить на что-то надо.

— Да чего тут объяснять, когда вот они, легкие деньги, — встревает в разговор один из патрульных и для наглядности пинает одно из спиленных бревен носком ботинка.

Задержанный

Изъятая бензопила

Чуть позже на внедорожнике подъезжает следственно-оперативная группа. Девушка с папкой бумаг деловито осматривает место преступления, считает пеньки на холме и уже напиленные бревна, а после допрашивает задержанного. Он, не поднимая глаз, в очередной раз бубнит себе под нос, рассказывая обстоятельства преступления.

Оперативники отмечают, что задержанные заготовщики — это лишь исполнители. И большая проблема в том, что они почти всегда не выдают заказчиков и настаивают на том, что действуют в одиночку. Поэтому следственным органам крайне сложно довести дело до суда. За последнее время на территории Приангарья несколько человек получили реальные сроки. Остальные обычно отделываются условными наказаниями и часто возвращаются к своему ремеслу.

Перед отъездом мы с представителем лесничества забираемся на холм, где велась заготовка леса. По дороге мужчина без конца злобно бурчит о варварстве браконьеров. Наверх приходится пробираться через настоящий бурелом из срубленных деревьев.

А на вершине перед нами насколько хватает глаз открывается обширная, но заметно поредевшая чаща со множеством спиленных, но не вывезенных сосен. Чтобы одно дерево выросло и окрепло, нужны десятилетия. Чтобы спилить его — считанные минуты. Глядя на это, приходит четкое осознание: наш лес из-за людской алчности тает на глазах. И практически некому вступиться и спасти хотя бы то, что осталось.

Мафия бессмертна

По наблюдениям специалистов, критическая ситуация с незаконными вырубками в лесах Приангарья сложилась относительно недавно — в середине «нулевых». Даже в лихие 90-е в регионе не было такого размаха лесного браконьерства: сформировалась система, с которой правоохранительные органы борются до сих пор.

Борьба эта идет с переменным успехом. Незаконная заготовка древесины практически непрерывно идет и зимой, и летом. Также круглые сутки за преступниками охотятся лесные патрули полиции и лесники. Но силы явно не равны: патрулей — единицы, а одновременно действующих на большой площади «черных лесорубов» — сотни. В преступном промысле задействованы такие силы, что только за голову схватиться!

В первую очередь необходимо понимать, что незаконные вырубки — это лишь верхушка айсберга. На сегодняшний день это разветвленная система с четко выстроенной иерархией и налаженной производственной цепочкой — от заготовки и обработки до сбыта.

Практически вся незаконно добываемая древесина сейчас идет на экспорт в Китай. Спрос рождает предложение: в поисках легких денег в лес рвутся сотни людей. Хотя, конечно, варварские вырубки — дело хлопотное и рискованное. Но, судя по всему, угроза уголовного наказания мало кого останавливает. Опытные «черные лесорубы» принимают всевозможные меры безопасности: на трассах и подъездах к делянам выставляют наблюдателей, за окрестностями следят пешие патрули, оснащенные рациями.

При приближении подозрительной машины патрульные предупреждают заготовщиков, и те загодя разбегаются. Поэтому поимка с поличным в лесу — это большая удача для полицейских, требующая предварительной подготовки и особой сноровки.

А порой оказывается, что в незаконных вырубках задействована значительная доля жителей прилегающих деревень. Прямо в поселениях, на личных участках, оборудуют кустарные пилорамы. «Стучать» на дровосеков-нелегалов и заготовщиков мало кто решается: к сожалению, на местах больше боятся организаторов вырубок, чем полицию. По этой же причине злоумышленники не стесняются пакостить и самим правоохранителям.

— Вот однажды мой коллега выезжал на оформление незаконной вырубки сюда в район Еловки, — вспоминает один из полицейских. — Ехать пришлось на личной машине, но дальше поселка он на ней бы не проехал. Оставил машину здесь, а когда вернулся — все колеса были порезаны.

Запуганность и пассивность большинства сельских жителей приводит к тому, что значительное число преступников остаются безнаказанными. Доставка леса заказчикам зачастую проходит вечером. Впрочем, делается это без особой скрытности. Иркутские автомобилисты наверняка часто замечали длинные лесовозные колонны на Александровском и Качугском трактах в направлении Иркутска.

Ряд специалистов лесной отрасли отмечают коррупцию среди региональных госслужащих, отвечающих за профилактику лесных преступлений. Только за прошлый год уголовные дела возбуждены в отношении нескольких глав районных лесничеств. В потворствовании «черным лесорубам» подозревают, в том числе и «нечистоплотных» автоинспекторов, которые дежурят на пригородных трактах и за определенную сумму закрывают глаза на перевозку краденного.

Алчные госслужащие злоумышленникам только на руку. Их главная цель — довезти древесину до пункта разгрузки, и ради нее они легко соглашаются «дать на лапу». Затем при передаче покупателям древесина, уже с «чистыми» документами, уходит в Поднебесную по железной дороге целыми эшелонами.

Решений этой запущенной проблемы видится несколько. Один из самых предпочтительных, по мнению специалистов, — полный запрет на экспорт леса за границу. Полицейские и лесники убеждены, что эта мера в считанные недели изгонит нелегалов из леса, причем без давления извне — просто продавать нелегальный лес будет некому. Второй важной мерой может стать создание в Приангарье полноценной технологической цепочки по переработке собственных лесных ресурсов — от заготовки до производства стройматериалов или изготовления мебели.

Но на это нужны не только серьезные ресурсы, но и политическая воля на федеральном уровне. Предпосылок для подобного развития ситуации в ближайшее время не видится. Поэтому коренной перелом в борьбу с вырубками сейчас могут внести только массовое общественное содействие и усиленное патрулирование лесов.

Люди должны понять, что равнодушное молчание, и тем более содействие таким преступлениям несут катастрофический ущерб экологии и экономике региона. Молчать об этом — значит уничтожать лесное богатство родного края, значит потворствовать варварству. Повторюсь: лесные запасы тают на глазах. И только общими усилиями мы способны сохранить хотя бы то, что еще не спилено. Для тех же, кто не в силах побороть страх перед лесной мафией, всегда есть телефон доверия регионального ГУВД, где анонимность сообщения гарантируется.

Андрей Щепин, ИА «Иркутск онлайн»

Фото автора