Брошенные жильцы закрытого общежития

Правовые изъяны

Жизнь в бывшем военном общежитии теплится лишь на нижних этажах. Одиннадцать комнат обжиты на первом этаже, еще 16 — на втором. Среди обитателей общежития — более 20 детей. Оставшиеся здесь бывшие гражданские сотрудники училища стали заложниками правовых коллизий и бюрократических противоречий. Они получали жилье здесь еще при старом жилищном кодексе (действовавшем до 2005 года) и заключали с минобороны РФ договоры социального найма.

При закрытии училища Юрий Чуприн, Екатерина Пенькова и десятки других невоенных сотрудников училища попали под сокращение, а их общежитие на 300 комнат, как упоминалось ранее, было законсервировано. Поскольку здесь в основном проживали военные офицеры, работавшие в училище, после ликвидации училища дом практически обезлюдел.

По прежнему законодательству оставшиеся обитатели, не имея иного жилья, могли претендовать на другое жилье в случае выселения. Однако этого права они безуспешно добиваются уже шесть лет. Писали во всевозможные инстанции, вплоть до президента. Но по признанию Юрия, из столицы их запросы спускались на региональный и городской уровень. Местные чиновники пожимали плечами, мол это не в нашей компетенции — городок ИВВАИУ со всеми здешними зданиями до сих пор находятся в ведении оборонного министерства.

— Приезжал к нам как-то военный прокурор, очень удивлялся нашему положению, — вспоминает Юрий. — Говорил, что по бумагам нас здесь быть не должно.

Требования жильцов общежития о переселении из аварийного дома в другое жилье признали обоснованным в суде. Но воз и ныне там, бывший работодатель никак не реагирует на проблему. Хотя общежитие и находится на закрытой территории в зоне бывших солдатских казарм, охраняемой солдатами Иркутского гарнизона. Правда, как признается Юрий, в заборе за общежитием зияют большие дыры — через некоторые можно легко проехать на машине.

Под окном Екатерины Пеньковой большая промоина, через которую видно фундамент.

По стенам здания змеятся трещины. Жители опасаются, что здание рухнет, как карточный домик.

Дом, в котором страшно жить

Прямо под окнами комнаты Екатерины на первом этаже — большая промоина, виден каркас фундамента и сваи, на которых держится здание. Женщина давно этому не удивляется. Подвал дома уже несколько лет затоплен — где-то в глубине слышен гул воды, льющейся из дырявых труб.

Но устойчивости дома грозит не только затопленный подвал. Юрий поясняет, неизвестные вандалы бьют в комнатах окна. За зиму комнаты на верхних этажах покрылись толстым слоем льда и инея от пола до потолка. Сырость и ветер медленно подтачивают несущие конструкции. Изморозь покрывает и несущие балки крыши. Сырость из затопленного подвала разрушает в труху панели на всех шести лестничных пролетах дома, из которых без всякого внешнего воздействия уже выпадают оконные рамы.

Когда все это начнет таять, неизвестно к каким последствиям это может привести. Могут разрушиться плиты перекрытий или стоячая вода в подвале окончательно подточит фундамент, и общежитие сложится, как карточный домик. А может от влаги закоротит провода, обеспечивающие оставшихся жильцов электричеством. И тогда захламленный дом полыхнет как спичка. Проводка здесь просто в аховом состоянии — электрощитки и кабели не изолированы должным образом.

Какой из негативных сценариев произойдет в итоге — жильцам остается только гадать. Никто в последние годы не интересовался реальным состоянием несущих конструкций и коммуникаций здания.

В подвале постоянно стоит вода.

Оконные рамы вываливаются из проемов.

Проводка изолирована кое-как.

За зиму комната покрылась толстым слоем инея.

Привычка выживать

Несмотря на консервацию, в здание по прежнему работают системы водоснабжения и канализации, есть электричество. Худо-бедно, с перебоями, но отапливаются оставшиеся жилые комнаты. При этом ведомственная управляющая компания Минобороны РФ, УК «Славянка», разрушающийся дом не обслуживает. Поэтому коммунальные платежи с жильцов никто не собирает. Не могут они оплатить и счета за воду и электричество.

— Мы бы и рады платить за коммуналку, оплачивать свет и воду, но некому платить, — поясняет Юрий. — Мы обращались по этому вопросу, просили открыть нам специальный счет для платежей. Но ответ неизменно один, что здание снято с баланса, никем не обслуживается, и вообще здесь никто не должен жить. Мы, получается, за счет государства живем.

Дом неоднократно пытались отключить от благ цивилизации, но всякий раз их удавалось отстоять. Впрочем, сражения в этом доме жильцы ведут каждый день. В первую очередь, с бытовой неустроенностью. Они заколотили проемы на неиспользуемые лестничные пролеты, закрыли общие душевые и санузлы, которые были на каждом этаже. Необходимую сантехнику смонтировали в своих комнатах.

В законсервированном общежитии живут более 20 детей.

В условиях, когда за содержание дома не берется ни одна управляющая компания, жильцам самостоятельно приходится чинить ломающиеся коммуникации — скидываться на материалы, латать самим или вызывать специалистов. Приходится выгонять с заброшенных этажей бомжей и бродячих животных. Но не все удается приводить в порядок. Одна из наболевших проблем — крысы.

— Мы как-то вызывали специалистов, чтобы потравить крыс в подвале, — рассказывает Екатерина. — Это для нас большая проблема, расплодилось их очень много. Дезинсекторы приехали, посмотрели и пожали плечами. Сказали, сперва откачайте воду из подвала, а уже потом возможно и крыс потравить. Но кто это сможет сделать?

Издевкой выглядит общежитие по соседству с аварийным. Здание недавно отремонтировали, внутри и снаружи. Дом сверкает новенькими стеклопакетами и свежеотремонтированными стенами. В него сейчас заселяют военных, служащих в Иркутском гарнизоне.

Надежду на лучшее обитатели общежития связывают с новостями о возможной передаче территории ИВВАИУ в областную или городскую собственность. В этом случае региональные власти смогут помочь живущим здесь людям переселиться в безопасное место. Екатерина отмечает, что до момента разрешения этого имущественного спора жильцы общежития могут и не дожить. «Нам в пору обращаться за помощью к министру МЧС», горько шутит женщина.

Андрей Щепин, ИА «Иркутск онлайн»